Суеверия в космонавтике

[Боря]

Еще одна тема, не совсем корректная, простите, если что.
Просто об этом многие говорят, в том числе и космонавты. Если на форуме об этом уже шла речь то извините. Кроме просмотра "Белого солнца пустыни" и росписи на дверях номера, якобы есть еще одна традиция, "помочиться" на колесо автобуса по пути от МИКа до "двойки". Мне что-то слабо верится.
1. спасательный скафандр не так просто надевается, через специальный апендикс, и штаны спустить там нельзя.
2. в экипаже бывают женщины, в том числе и иностранки, им еще сложнее.
3. после надевания скафандров в МИКе проверяется их герметичность так, что после этого расстегивать их, видимо, нельзя.
4. в автобусе едет еще куча народу, неудобно как-то.

[VK]

А дублеры на что?      

[X]

1) Насчет как снимать - это вопрос. Хорошо б, чтоб уточнили сами космонавты. Думаю, вопрос решаемый.
2) Помнится, для Савицкой делали исключение
3) Проверка на герметичность - это еще не значит, что так герметичным и надо оставаться.
4) Неудобно - это пустяки. Ничуть не сложнее, чем в рейсовом автобусе. Там это запросто. Вот помнится, ходил я на бревенчатых плотах в походах. Плот 3 Х 3 м. Из-за сложности чалки не приставали к берегу иногда сутки. Экипаж - 5-6 человек, женщины, само-собой были. Ну, там волны, камни, льдины порой. И то особых неудобств не было! Чтоб искоренить неудобство, по просьбе желающих запевали песню

[X]

Оффтоп, конечно, но удержаться было невозможно

Из-за сложности чалки не приставали к берегу иногда сутки. Экипаж - 5-6 человек

Это как - временами 5, временами - 6 что ли? Откуда этот шестой-то иногда брался, на плоту?  :shock:  :shock:

[fagot]

Это как - временами 5, временами - 6 что ли? Откуда этот шестой-то иногда брался, на плоту? :shock:  :shock:

Имхо, в одних походах было 5 человек, в других - 6 :wink:

[X]

Именно!
Бывало и больше

[Liberian]

Народ, еще о космических обычаях. Вот какой текст я нашел. Публикация в одной из газет, кажется, за прошлый год. Правда или нет тут написаны не знаю.


                             Рената Денисова, Антоний Часов

                                            РИТУАЛЬЧИК

                         (отрывок из повести "Афганский полет,
                                  или караул под "елочкой")

     Полковник Владимир  Афанасьевич  Лахов  стартовал  в  космос  уже  третий раз.
     За  неделю  до  полета  Лахов,  Полинов  и  Моманд  прилетели  на  Байконур. Поселили их на самой  окраине  Ленинска,  в  отгороженой  от  города закрытой гостинице "Космонавт", которую сами военные  именовали  "семнадцатой площадкой". Оба  экипажа  -  и  основной,  и  дублеры,  ---поочереди  ездили  в  испытательный  корпус,  осваивали  свой  корабль  "СоюзТМ" и примеряли скафандры.  Потом  ракету  повезли  на  стартовую  площадку, а космонавтам дали пару дней отдохнуть перед полетом. И  вот  сегодня утром - старт.
     Лахов пальцем поправил наушник  в  шлемофоне,  покрутил  головой,  проверяя, не сдавливает ли  шею  манжета  скафандра,  и  поднял  вверх  большой палец:
     - Полный порядок, Витя!
     Виктор Романов, старший инженер фирмы, отвечавшей за изготовление  скафандров, облегченно вздохнул:
     - Ну, вот и хорошо... А то в прошлом  году  Борисенко  едва  смог  застегнуть скафандр, представляешь?
     - Как так? - удивился Лахов. - Мерку, что ли, неправильно сняли?
     - Да что ты! - Романов протестующе замахал руками. - Мерку я  сам  снимал. А у меня, ты же знаешь, глаз - алмаз...  Просто  Борисенко  за  три  месяца  подготовки  к  полету  набрал  дополнительно   почти  три  килограмма.
     - Шутишь?
     - Чтоб мне не сойти с этого места, -  весело  хохотнув,  поклялся  Романов. - И главное, никто из медиков и ухом не повел.
     - Н-да, - Лахов тряхнул головой. - Ай, да медицина...
     - Ну, так вот, - продолжал Романов, - стали мы скафандр  на  него  одевать, а он не застегивается. Вес-то  дополнительный  у  мужчин  где  обычно концентрируется? Ясно где - на животе. Вот и  пришлось  просить  товарища Борисенко втянуть живот. Не отменять же полет, в самом деле?
     - Что, так и полетел со втянутым животом?
     - Так и полетел, - подтвердил Романов. - А через неделю  вернулся  на Землю, я смотрю, а скафандр на нем свободно болтается. У меня глаза  круглые,  а  он  смеется:  перегрузкой,  мол,  живот  вдавило.  Лучшее  средство, говорит, для похудения.
     - Да? - Лахов засмеялся. - Надо будет жене посоветовать. А то она  у меня, бедолага, уже который год с диетами все мается.
     Полинов и Моманд закончили проверку своих скафандров и подошли  к  ним. Лахов критически оглядел экипаж и осведомился:
     - Ну, что, орлы, готовы?
     - Я готов, - кивнул головой Моманд. Он немного волновался  и  его  смуглое лицо было чуть бледнее обычного.
     - Присесть бы на дорожку, - сказал Полинов. - Подумать, все ли  с  собой взяли. А то у меня всегда так: еду в командировку и  обязательно  то паспорт, то билет дома забуду.
     Они присели на мягкий диван и  пару  минут  сидели  молча,  думая  каждый о своем.
     - Посидели - пора и честь знать,  -  нарушил,  наконец,  молчание  Лахов. - Пойдем, пожалуй... А то  пресса  и  телевизионщики  нас  уже,  наверное, заждались.
     В сопровождении Романова и подполковника Доцинова космонавты один  за другим прошли через  двери  космической  пристройки  в  монтажно  ---испытательный зал, а оттуда, через широко раскрытые ворота,  прямо  на  выход. Здесь уже толпились провожающие -  представители  международных  организаций, работники космодрома, многочисленные  стайки  журналистов  из разных стран.
     Лахов  чуть  замедлил  шаг,  дождался,  когда  Полинов  и  Моманд  окажутся рядом, и, стараясь даже в скафандре шагать по-военному четко,  направился к председателю Государственной комиссии генералу  Керимову.  Юпитеры телевизионщиков слепили его и он почти совсем не различал  лиц  провожающих.
     - Товарищ председатель  Государственной  комиссии,  -  космонавты  остановились в двух шагах от высокого и широкоплечего генерала и Лахов  вскинул  ладонь  правой  руки  к   гермошлему   скафандра,   -  экипаж  космического корабля "СоюзТМ" к космическому  полету  готов.  Командир  корабля полковник Лахов.
     - Желаю вам успешного  полета  и  благополучного  возвращения  на  Землю, - голос генерала чуть дрогнул. Керимов,  проводивший  в  космос  уже не один десяток экипажей, все равно не мог скрыть своего волнения.
     Генерал  сделал  шаг  вперед  и   поочередно   пожал   руки  всем  космонавтам:
     - Садитесь в автобус, товарищи. Пора на  старт.  Ракета  вас  уже  совсем заждалась.
     - Ничего, без нас все равно не  полетит,  -  рассмеялся  в  ответ  Полинов. - А полетит, так догоним!
     Большой бело - оранжевый "ЛАЗ" подкатил к воротам  испытательного  корпуса  и  в  сопровождении  одетых  в  белые  комбинезоны  врачей  и  специалистов по  предполетным  операциям  космонавты  один  за  другим  поднялись в салон автобуса. Двери закрылись и автобус мягко тронулся с  места, на небольшой скорости преодолел подъем дороги и повернул влево,  к стартовому комплексу. Провожающие и журналисты стали  рассасываться.  Меньшая часть - в основном, работники космодрома - поехали  следом  за  космонавтами на стартовую позицию,  а  остальных  двумя-тремя  рейсами  туристических автобусов отвезли на специальную  смотровую  площадку  в  степи.
     Автобус с космонавтами выехал на  шоссе  и  покатил  мимо  темных  корпусов испытательного корпуса в сторону старта.
     - Интересно, а на космодроме есть какие  -  нибудь  предстартовые  ритуалы? - Полинов заерзал в кресле, устраиваясь поудобней. - Какая  ---нибудь неписанная  последовательность  действий,  от  которой  зависит  успех или неуспех старта?
     -  Конечно,  есть,  -  усмехнулся  Романов.  -  Например,  еще  с  королевских времен положено ракету вывозить на старт на рассвете.  При  этом старшие пусковой команды и руководители запуска обычно идут рядом  с железнодорожной платформой, на которой везут ракету.
     - Что так прямо всегда и идут? - не поверил Полинов. - И в мороз,  и в ветер?
     - Ну, - Романов смущенно кашлянул. - Стараются...
     - А я помню, как на первых  стартах,  -  сказал  Лахов,  -  когда  экипажи везли  из  испытательного  корпуса  на  стартовую  позицию,  в  автобусе все пели песню...
     - Какую? - спросил Моманд. - Гимн Советского Союза? Или молитву?
     - Почему именно гимн или молитву? - удивился  Лахов.  -  Обычную,  хорошую песню... Названия, ребята, я уже не припоминаю. Но помню,  что  ее, кажется, Бернес в те годы пел...
     Он откашлялся и вполголоса запел:
     - Заправлены в планшеты космические карты
       И штурман уточняет в последний раз маршрут.
       Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом.
       У нас еще в запасе четырнадцать минут.
     - О, тогда перед запуском в космос  разрешали  курить?  -  Моманд  удивленно округлил глаза. - А как же пожарная безопасность?
     - Гм... Как тебе сказать, Абдул... - Лахов на мгновение  наморщил  лоб. - Насчет "закурим перед стартом" - это  такой  образ,  понимаешь?  Ну, значит, расслабимся.
     - Да, - кивнул головой Моманд. - Теперь понял. Образ.
     -  А  что  потом?  -  поинтересовался  Полинов.  -   Почему  петь  перестали?
     - Черт его знает, - неопределенно пожал плечами Лахов.  -  Как-то  все само собой умерло...
     - Володь, а  помнишь  в  середине  семидесятых  всегда  во  время  поездки на старт мультики смотрели? - с  улыбкой  спросил  Романов. - ---"Ну, погоди!", кажется...
     - Да, точно, про волка и зайца.
     - И  тоже  не  прижилось?  -  с  легкой  иронией  поинтересовался  Полинов.
     -  Значит,  не  прижилось,  -  огорченно   вздохнул   Романов.  ---Понимаешь, Валера, поколения наших ребят меняются - меняются и обычаи.
     - Но один обычай свят и неизменен, - Лахов поднял палец вверх.  ---Ну-ка, ребята, гляньте, мы от сопровождения далеко оторвались?
     Романов выглянул в заднее окно:
     - Да метров семьсот - восемьсот, пожалуй.
     - Прекрасно, - удовлетворенно кивнул  Лахов  и  крикнул  водителю  автобуса:
     - Шура, ну-ка притормози! Есть тут один ритуал...
     - А, старый я дурак! - Романов захохотал и хлопнул себя по лбу. - ---Самое главное - и забыл! Володька, а ты что молчал?
     - Да я сам только что вспомнил, - засмеялся Лахов. - Склероз - он  ведь и в космосе склероз. Если бы не  Валера  со  своим  разговором  о  традициях, так бы, наверное, и не вспомнил.
     Автобус  тем  временем  остановился  на  обочине   дороги.  Лахов  поднялся со своего кресла и махнул рукой:
     - Пошли, ребята. Совершим один старый ритуальчик.
     -  Ты  куда  собрался?  -  Полинов  никак  не  мог   понять,  что  происходит.
     - Выходи,  выходи.  Сейчас  узнаешь,  -  Лахов  открыл  дверцу  и  немного неуклюже выбрался наружу из автобуса.
     Полинов пожал  плечами  и  тоже  пошел  к  выходу.  Моманд  молча  двинулся за ним.
     Автобус стоял у самого  края  шоссе.  Лахов  выглянул  из-за  его  корпуса на дорогу:
     - Так,  где  там  наше  сопровождение?  Ага,  отстают  где-то  на  полкилометра... Это хорошо. Интим есть интим!
     Он подошел к заднему колесу "ЛАЗа" и принялся расстегивать нижнюю  часть скафандра.
     - Ты что делаешь? - опешил Полинов.
     - Ритуал  такой,  -  объяснил  Романов.  -  Перед  полетом  нужно  обязательно помочиться на заднее колесо автобуса, на котором едешь  на  старт. Иначе удачи в полете не будет.
     - Очень приятно, когда желание так совпадает с ритуалом, - сказал  Моманд и тоже начал расстегивать скафандр. - А  нужно  обязательно  на  заднее колесо?
     - Обязательно на заднее, - подтвердил Лахов. - Традиция...
     -  А  если  я,  скажем,  не  хочу?   -   с   сомнением  в  голосе  поинтересовался Полинов. - Тогда что?
     - Имитируй, - развел руками Романов, едва сдерживая смех. - Ты же  на тренажере имитируешь стыковку со станцией,  когда  ее  перед  тобой  нет?
     - Черт бы побрал ваши обычаи, мужики, - шутливо заворчал  Полинов  и тоже полез руками в нижнюю часть скафандра. - Придется идти в  общем  строю...
     - Точнее сказать,  в  струю,  -  весело  фыркнул  Лахов.  Он  уже  застегивал скафандр. - И поторопись,  Валера,  сопровождение  нас  уже  догоняет.
     - Да? А они что не в курсе этого обычая? - не поворачивая головы,  осведомился Полинов. - Тайный ритуал отряда космонавтов?
     - Нет, они-то  как  раз  в  курсе.  Поэтому,  кстати,  немного  и  отстали, - пояснил Лахов. - Просто среди сопровождения может оказаться  кто-нибудь из  иностранных  фотокорреспондентов.  Ты,  я  надеюсь,  не  хочешь, чтобы сообщение какой-нибудь "Нью-Йорк таймс" о  нашем  полете  сопровождалось твоей фотографией около заднего колеса автобуса, нет?
     - Типун тебе на язык! - Полинов заторопился.
     - Ну что, осквернили? - спросил с ухмылкой шофер Шура, выглядывая  из водительской кабинки, когда они снова поднялись в салон.
     - Осквернили, - подтвердил Полинов с озорной улыбкой. - И  весьма  основательно!
     - Тогда порядок! - водитель удовлетворенно кивнул. - Поехали!
     Сопровождение  догнало  их  только  у  самого  КПП  на  стартовую  площадку. Дальше все пошло по уже годами накатанному сценарию: крепкие  рукопожатия, горячие поцелуи, фотографии на память у подножия  ракеты.  Только когда  они  оказались  в  лифте,  медленно  ползущем  вверх,  к  входному люку космического корабля,  Лахов,  наконец,  смог  перевести  дыхание.
     - Все-таки вся эта процедура прощания немного утомляет, - Полинов  уловил  настроение  командира  экипажа.  -  Слишком  уж  много  добрых  пожеланий на единицу времени.
     - Ну, добрых пожеланий никогда мало не бывает, - возразил  Лахов. - Меня другое удивляет, Валера. В третий  раз  лечу,  а  всегда  одно  и  тоже... Ты заметил, что в  испытательном  корпусе,  когда  мы  одевали  скафандры, весь обслуживающий персонал был в марлевых повязках?
     - Конечно, заметил. Романов с Доциновым дыхнуть  в  нашу  сторону  боялись. А вдруг инфекция?
     - Ха, инфекция, - Лахов скептически ухмыльнулся. -  А  здесь,  на  старте, все начальство  скопом  лезет  целоваться.  И  никаких  масок,  заметь, никаких белых халатов! Вот можешь ты мне это объяснить?
     - Гм, задачка, - Полинов задумался. - Действительно, странно... А  ты сам как это объясняешь?
     - Честно говоря, у меня есть только  одно  объяснение,  -  сказал  Лахов и лукаво подмигнул. - Просто наши сопровождающие уже так  успели  проспиртоваться  во  время  поездки  сюда,  что  их   дыхание  никакой  инфекцией нам больше не грозит!
     - Ну, уморил! - Полинов рассмеялся. - А ведь и вправду, от многих  попахивало! Как же они работать теперь будут?
     - А они-то, как раз, работать и не будут.  Ты  заметил,  кто  нас  провожал до самого старта? Партийные и беспартийные "шишки" из  Москвы  и из  числа  местного  начальства.  Пахать  на  старте  будут  другие.  Романов, Доцинов, Паша Тихонравов... А для этих каждый старт -  просто  очередной повод поддать. Иногда просто тошнить начинает от  всей  этой  свиты, Валера. Представляешь, ведь по сути последние люди, которых  ты  видишь на Земле перед стартом,  -  пьяная,  слегка  даже  возбужденная  толпа? Здорово, а?
     -  Н-да,  -  Полинов   нахмурился.   -   Что-то   здесь  в  плане  психологической подготовки к старту кто-то явно не додумал...
     - Вот-вот, доктор, мотайте на ус, - Лахов похлопал его по  плечу.  - На орбите я тебе еще парочку таких же моментов  покажу.  Посмотришь,  подумаешь.
     Лифт грохнул металлом и остановился. Дверь открылась и космонавты  один  за  другим  ступили  на  посадочную  площадку.  Снизу  донеслись  возбужденные крики - провожающие заметили  их  белые  скафандры  около  вершины ракеты.
     - Веселится и ликует весь  народ,  -  бросив  взгляд  к  подножию  ракеты, с налетом иронии прокомментировал Лахов. - Что  и  требовалось  доказать. Абдул, ну-ка помаши  им  рукой.  Пусть  телевидение  сделает  несколько кадров.
     Существовала строгая последовательность  посадки  экипажа  внутрь  корабля. Сначала в спускаемый аппарат через орбитальный отсек на левое  кресло  усаживали  бортинженера,  затем  на  правое  -   космонавта  ---исследователя,  и  только  потом,  последним,  в   центральное  кресло  садился командир корабля. В этом полете слева от  Лахова  расположился  Моманд, а справа - Валерий Полинов.
     - Так, мужики, - сказал Лахов,  когда  с  наземной  командой  уже  простились и посадочный люк в верхней части спускаемого  аппарата  был  закрыт, - давайте с вами сразу кое о чем условимся... Я  понимаю,  что  старт  у  вас  обоих  первый,  эмоции  бьют   через   край...  Только,  пожалуйста, после  старта,  когда  ракета  пойдет  вверх,  не  кричите  "поехали",  ладно?  Ну,  уж   если   совсем   невмоготу,   то  потише,  договорились?
     Полинов и Моманд молча кивнули. Лица их  вдруг  стали  совершенно  серьезными. Оба будущих  космонавта,  кажется,  только  сейчас,  когда  входной  люк  закрылся  и  они  остались  в  корабле   одни  со  своим  командиром, осознали,  что  все  происходящее  -  не  тренировка,  это  уже всерьез, и не пройдет и двух часов,  как  тысячи  тонн  металла  и  топлива под ними придут в движение и устремятся вверх, в космос.
     Эти два часа перед стартом тянулись для экипажа мучительно долго.  Они проверили связь и работу бортовых  систем,  поговорили  с  главами  правительственных  делегаций  и  товарищами  по  отряду   космонавтов.  Несмотря на то, что они, все трое, разговаривали и шутили, Лахов почти  физически  ощущал,  что  эмоциональное  напряжение  в  кабине  корабля  постепенно нарастает. И  когда  оператор  стартовой  команды  закончил  обратный отсчет времени и внизу, где-то глубоко под спинками их кресел  глухо зарокотали ракетные  двигатели,  напряжение  выплеснулось  через  край и все трое в один голос, на  всю  мощь  своих  легких  заорали  в  микрофоны  гермошлемов  единственное  и  самое  подходящее  для  этого  момента слово:
     - Поехали!

[ЧСВ]

- А я помню, как на первых  стартах,  -  сказал  Лахов,  -  когда  экипажи везли  из  испытательного  корпуса  на  стартовую  позицию,  в  автобусе все пели песню...
     - Какую? - спросил Моманд. - Гимн Советского Союза? Или молитву?
     - Почему именно гимн или молитву? - удивился  Лахов.  -  Обычную,  хорошую песню... Названия, ребята, я уже не припоминаю. Но помню,  что  ее, кажется, Бернес в те годы пел...
     Он откашлялся и вполголоса запел:
     - Заправлены в планшеты космические карты
       И штурман уточняет в последний раз маршрут.
       Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом.
       У нас еще в запасе четырнадцать минут.

Песня была на слова Владимира Войновича - того самого, который написал Ивана Чонкина и "Москва, 2042". Войновича в семидесятых годах исключили из Союза писателей СССР за "антисоветские произведения". Поэтому и песню эту наши космонавты перед стартом перестали петь. Ведь не может советский покоритель космоса петь песню автора-диссидента? :twisted:

[X]

"Расстегивать нижнюю часть скафандра". Как просто! Ждем комментариев создателей скафандров.
Герметичность конечно, ерунда, по сравнению с традицией, но жизнь то дороже.
Кроме Савицкой, в космос на Союзе отправлялась и англичанка, не помню фамилию, как с ней? Трудно представить.
Помню летал еще въедливый японский журналист, (хочу похвастаться, я присутствовал на запуске), уж он бы раструбил на весь мир о нашей "дикости".

[carlos]

Народ, еще о космических обычаях. Вот какой текст я нашел. Публикация в одной из газет, кажется, за прошлый год. Правда или нет тут написаны не знаю.  

Да это так, хохма. По одним фамилиям понятно (Лахов, Полинов, Борисенко)

[ЧСВ]

Кроме Савицкой, в космос на Союзе отправлялась и англичанка, не помню фамилию, как с ней?  

Хелен Шарман. А была еще и француженка! :wink:
И вторая жена космонавта Рюмина :twisted:

[X]

Елена Кондакова

[carlos]

якобы есть еще одна традиция, "помочиться" на колесо автобуса по пути от МИКа до "двойки". Мне что-то слабо верится.

ИМХО, традиция могла существовать во времена полетов первых "Союзов" (№№1 - 11). Тогда летали без скафандров. И никаких женщин.

[Игорь Суслов]

"Расстегивать нижнюю часть скафандра". Как просто! Ждем комментариев создателей скафандров.
Герметичность конечно, ерунда, по сравнению с традицией, но жизнь то дороже.

... да, но выпитое перед стартом пиво тоже может дать о себе знать. Вполне ожидаемым образом, но в самое неподходящее время
Вот астронавт James D. Wetherbee (явно поклонник пива) подготовлен к нештатной ситуации и скафандр у него тоже подготовлен


Здесь крупнее (91К)

А если говорить серьезно, то я знаю несколько, в том числе и очень оригинальных, примет и суеверий, например:
1. До первого полета не давать автографов;
2. Анатолий Левченко отказывался подписывать фотографии черными чернилами;
3. Долго держалось другое правило: не пускать в космос усатых. Связано оно было с тем, что в космос полетел усатый Виктор Жолобов. В полете были проблемы, и пришлось программу прекратить досрочно. После этого в Звездном городке верили, что космос с усами не принимает;
4. Ни разу еще американский космический пилотируемый аппарат не стартовал 13-го числа;
5. Старт какого-либо корабля никогда не назовут "последним", предпочтут назвать "крайним";
6. Космонавты никогда не прощаются с провожающими;
7. Космические корабли по понедельникам в Советском Союзе не летали (это повелось с Королева) (На четыре успешных "понедельничных" старта, произведенные до 1965 года, пришлось 11 "понедельничных" аварий). С 1965 года понедельник считается в Советской, а теперь и Российской космонавтике чуть ли не официальным "не стартовым" днем;
8. Старт никогда не назначают на 24 октября. В этот день вообще не проводят на стартовых площадках никаких серьезных работ.  Надеюсь, понятно почему? ;
9. Плесецк: накануне старта техники пишут на заиндевелом корпусе ракеты имя "Таня". Забыли это сделать один раз, 18 марта 1980 года. Тогда ракета взорвалась на старте, погибли 48 человек;



10. Из года в год космонавты выходят из гостиницы под аккомпанемент одной и той же песни ("и снится нам не рокот космодрома...").

И, вообще, стоило бы вначале прочитать аналогичную тему, уже поднятую на Форуме НК

[Игорь Суслов]

O-o-o-ops

[X]

Долго держалось другое правило: не пускать в космос усатых.

Интересно, Анатолий Березовой во время подготовки к третей экспедиции на "Салют-5" был с усами или без? Могли его усы послужить причиной отмены полета?
И становится ясно, чем вызвана неудача "Союза-33"

[ЧСВ]

Ага, и блестящий годовой полет Мусы Манарова :twisted:

[Старый]

5. Старт какого-либо корабля никогда не назовут "последним", предпочтут назвать "крайним";

Это пошло из авиации, очевидно принесли с собой космонавты бывшие лётчики. Ничего не называют последним, а особенно никогда не говорят "последний раз".

[Игорь Суслов]

5. Старт какого-либо корабля никогда не назовут "последним", предпочтут назвать "крайним";

Это пошло из авиации, очевидно принесли с собой космонавты бывшие лётчики. Ничего не называют последним, а особенно никогда не говорят "последний раз".

Думаю, есть более древнее объяснение этому. Я как-то, будучи на Дону и выпивая с местными, считающими себя казаками, ляпнул под вечер:
- Ну, давайте по-последней!
На что получил подзатыльник от старейшины, со словами:
- Не дай Бог - по-последней, говорить следует "по-стременной"...

Вот...

[Pavel]

якобы есть еще одна традиция, "помочиться" на колесо автобуса по пути от МИКа до "двойки". Мне что-то слабо верится.

ИМХО, традиция могла существовать во времена полетов первых "Союзов" (№№1 - 11). Тогда летали без скафандров. И никаких женщин.

Имхо это происходит после выхода из гостиницы и посадки в автобусы но до МИКа где собственно и одеваются скафандры.

По поводу песни. Мне интересно эта песня всегда звучит? Просто хорошо помню одну трансляцию из Байконура и там звучало "И на Марсе будут яблони расти"