Специальная военная операция (СВО). Часть 2-я

[Штуцер]

У государства нет никакой точки зрения. Она есть лишь у людей.

Как так, точки зрения нет, а функции есть?

Да. Как и у любого предмета, который людьми для чего-то предназначен. Кажется, я это тебе уже говорил. (С).

Не-а. ))
У предмета нет функций.

[Павел73]

А то у преступников самый обычный ответ на вопрос "За что посадили?" - "Да ни за что!". И начинают рассказывать про какой-нибудь пустячок, на котором они попались. Мол, посадили только за это. Молча, как рыба, о том, что творили до этого. Это я тоже слышал не раз.

Раз уж форум космический, расскажите за что расстреляли Клеймёнова и Лангемака, посадили Королёва и Глушко и ещё многих-многих ракетчиков

Вы спрашиваете, за что преступники посадили и расстреляли непреступников?

[Павел73]

У государства нет никакой точки зрения. Она есть лишь у людей.

Как так, точки зрения нет, а функции есть?

Да. Как и у любого предмета, который людьми для чего-то предназначен. Кажется, я это тебе уже говорил. (С).

Не-а. ))
У предмета нет функций.

Если он для чего-то предназначен, то есть. Второй раз напоминаю - я тебе уже это говорил. И даже цитаты приводил. Функция - это предназначение чего-либо. Например, функция "лежачего полицейского" - снижение скорости автомобилей.

[Павел73]

У государства нет никакой точки зрения. Она есть лишь у людей.

Вы пропустили окончание фразы - "...у людей, которые стоят при власти государства и блюдут его интересы"

У любых людей.

[АниКей]

[hlynin]

У любых людей.

Взгляды людей, которые вне власти в тоталитарных государствах ничего не стоят. Аки слепцы.

[АниКей]

[АниКей]

[Павел73]

У любых людей.

Взгляды людей, которые вне власти в тоталитарных государствах ничего не стоят. Аки слепцы.

Взгляды любых людей стоят бесконечно много. Даже ваш.
Потому что у всех взглядов и точек зрения есть причины.

[АниКей]

[АниКей]

[Павел73]

Обыкновенный терроризм.

[АниКей]

[hlynin]

Вы спрашиваете, за что преступники посадили и расстреляли непреступников?

Но Вы же считаете, что в тюрьме безусловно сидят преступники, считающие себя невиновными?

[АниКей]

[АниКей]

[hlynin]

Если так горят пустые танкеры, то как же тогда горят гружёные?

[Inti]

Если так горят пустые танкеры, то как же тогда горят гружёные?

Так же но дольше.

[Штуцер]

Если он для чего-то предназначен, то есть.

Назначение и функции - свойства, даваемые человеком при наличии человека.

[АниКей]

ural.aif.ru

Робокоп с перевала Дятлова. Как уралец воевал в отряде «Барс-Сармат»

Свой позывной он получил на перевале Дятлова. Год назад свердловский уфолог, проводник по аномальным зонам Урала, блогер и эксперт по экстремальному туризму Алексей Команёв неожиданно для всех своих друзей отправился добровольцем в зону спецоперации. Недавно у Алексея закончился контракт, он вернулся в родной Екатеринбург и поделился с «АиФ-Урал» своими впечатлениями.

Спойлер

«Это было делом чести»
Алексей Смирнов, «АиФ-Урал»: — Алексей, почему ты решил поехать на СВО?
Алексей Команёв: — Мой путь на СВО коротким не назовёшь, для этого необходимо было, что называется, созреть. Не скрою, поначалу у меня было неоднозначное мнение обо всех этих событиях. Но в определённый момент оно радикально поменялось. Я стал больше узнавать и понимать, что там происходит, что творит наш враг, и оставаться в стороне было уже невозможно. Для меня это было делом чести. Сразу же возник вопрос: куда конкретно поехать? Ведь отправиться на войну — это не в гостиницу заселиться. Однако летом 2024 года я узнал, что бывший руководитель Роскосмоса Дмитрий Рогозин собирает боевой армейский резерв страны — отряд «Барс-Сармат» (на тот момент — «Барс-37»), который занимается беспилотными системами. А я очень уважаю Дмитрия Олеговича, много лет интересовался его работой в космической отрасли, и это стало ключевым мотивом, чтобы записаться в его подразделение. К слову, Рогозин до сих пор живёт космонавтикой, я понял это, когда брал у него интервью для своего блога.
— До спецоперации у тебя был боевой опыт?
— Да, была вторая чеченская кампания, в составе мотострелкового полка я пробыл на передовой около семи месяцев. Получил хороший боевой и жизненный опыт. До этого я был таким домашним юношей, окончившим факультет политологии Уральского госуниверситета. Армия и война сформировали меня как личность. Отправляясь во второй раз в зону боевых действий, был готов ко всему, хотя чувствовал определённое волнение. Я понимал, что методы войны за два десятилетия поменялись радикально.
— Ты поехал туда один?
— Отправляться на СВО с другом или в компании товарищей, конечно, проще, но я поехал один, в полном секрете от всех друзей и знакомых. Только когда приехал в Москву (там был сборный пункт) и оформил все документы, когда обратного пути уже не было — сообщил всем, что уезжаю на спецоперацию. Это был конец октября 2024 года.
— На СВО каждый выбирает себе позывной. Какой был у тебя?
— Робокоп. Правда, появился он у меня гораздо раньше. Как-то мы совершали зимний поход на мотосноубордах на перевал Дятлова. На мне был такой специфический защитный костюм, сапоги, шлем с забралом, и ребята постоянно надо мной подтрунивали. Я, действительно, был чем-то похож на киборга из фильма «Робокоп». Прозвище приклеилось, а когда я пришёл в «Барс-Сармат», оказалось очень уместным. По сути, мой позывной совпал с направленностью отряда.

Свой позывной Алексей получил на перевале Дятлова. Фото: Предоставлено героем публикации
Зона ответственности
— Чем занимается «Барс-Сармат»? Если это не военная тайна...
— Не тайна, всё есть в открытом доступе на сайте и на официальном канале подразделения. Центр специального назначения «Барс-Сармат» занимается разработкой, апробацией и боевым применением роботизированных электронных комплексов, всеми видами беспилотных систем. Это разнообразные дроны, FPV (дроны-наблюдатели, от англ. First Person View, вид от первого лица), «крылья», которые несут боекомплект и подрывают объекты противника, самодвижущиеся гусеничные тележки, безэкипажные катера (БЭКи) и так далее. Что-то разрабатываем и производим сами, что-то принимаем от предприятий, испытываем и модернизируем. В составе отряда — боевые и научно-технические роты, а место дислокации — Запорожская область. Зона ответственности достаточно большая, хотя мы не занимаем какую-то сплошную линию обороны, а располагаемся «кустами». Занимаемся ПВО, оказываем помощь армейцам, в том числе штурмовикам, где-то прикрываем, где-то усиливаем. Чем лучше мы делаем свою работу, тем проще им выполнить свою, тем меньше у них потери, тем больше результативность.
— Какое у тебя звание? Чем лично приходилось заниматься?
— Старший лейтенант, но звания в добровольческих подразделениях значения не имеют, только должности. Нередко возникают ситуации, когда сержант или даже рядовой командует ротой, а у него в подчинении находится, например, подполковник. Это случается сплошь и рядом. А заниматься приходилось очень многим. Производство оборудования, вопросы снабжения, логистики и транспорта, поставки продовольствия, воды и боеприпасов, охрана объектов, система безопасности, видеонаблюдение, караульная служба, слежение... Увы, но на новых территориях России всё ещё много «ждунов»...

На СВО Алексею приходилось заниматься многим, в том числе вопросами снабжения, логистики и транспорта. Фото: Предоставлено героем публикации
— Кто такие «ждуны»?
— Жители новых регионов России, которые продолжают скрытно поддерживать нашего противника, передают ВСУ фото, информацию о местах дислокации и передвижении наших войск. Хотя люди среди них попадаются разные. Кто-то реально ждёт, что Украина вернётся, и готов на многое, чтобы помешать нам добиться успеха. А кто-то просто боится, что за лояльность к новой власти бандеровцы их расстреляют.
Интересный момент: один мой товарищ в прошлом году в составе частной компании занимался разминированием Мариуполя, прожил там полгода. Ему местная продавщица раскрыла секрет — как мгновенно отличить человека, прибывшего из Большой России, от местных жителей. Оказалось, всё очень просто: когда россияне заходят в магазин, они здороваются с продавцами. У местных это не принято.
«Выходных за ленточкой нет»
— Ты прибыл в зону СВО. Что тебя поразило в первую очередь?

— Прежде всего — чудовищный уровень воздушной опасности. Технологии, точность попадания у нашего противника довольно высокие. Во-вторых, я не ожидал, что бывшие украинские территории находятся в таком плачевном состоянии. Инфраструктура, ЖКХ, энергетика, автодороги — всё, что там ещё не успела заменить Россия, крайне запущено. Возникло ощущение, что тридцать лет после развала СССР Украина практически ничего в них не вкладывала. Когда наши враги пытаются доказывать, что Украина — цивилизованная Европа, а мы — «дикие азиаты», это полная чушь. Только благодаря России сегодня здесь строятся дороги, прокладываются линии электропередач, появляются новые АЗС, возвращается нормальная и современная жизнь.
— Специальная военная операция сильно отличается от других военных конфликтов?
— Да, и дело даже не в каких-то технических моментах, а в том, что ситуация на СВО меняется каждый год и даже каждый месяц! То, что успешно работало полгода назад, сегодня может оказаться уже не актуальным. Мы и наш противник развиваем одни и те же технологии, кто-то вырывается вперёд, кто-то догоняет, и это противостояние может длиться ещё очень долго. Если бы не «коллективный Запад», мы бы однозначно разгромили ВСУ в течение года, ну, двух. Но мы воюем с блоком НАТО, у которого огромный промышленный и финансовый потенциал. Пусть медленно и тяжело, мы побеждаем. Но чтобы окончательно сломить врага, нам нужно сделать какой-то не просто количественный, а качественный рывок, создать то, чего нет у противника, нанести ему катастрофический урон. И в этом плане вся надежда на наших учёных, конструкторов, инженеров.
— Ты много лет водишь людей по аномальным зонам Урала, неоднократно бывал на перевале Дятлова. Навыки выживания в экстремальных условиях пригодились?
— Физическая подготовка, конечно, пригодилась, но она там не самое главное. Тяжело переносить не столько физическую, сколько моральную усталость. А она имеет свойство накапливаться. Ты не можешь, когда захочешь, принять горячую ванну, сходить в баню. Есть люди, у которых желудок в принципе не принимает армейскую пищу (это, правда, не про меня). Могут возникать перебои с питьевой водой. Ты дико утомлён десятками бытовых проблем, но день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем должен выполнять поставленные задачи. А выходных за ленточкой нет.
Например, человек три недели живёт в блиндаже на ЛБС (линия боевого соприкосновения). А это мыши, крысы, насекомые, сырость, фурункулы разные могут появиться. Температура какие-нибудь плюс пять-восемь, но за день человек может устать так, как на Урале в походе не умотаешься в минус сорок.
— Кому приходится тяжелее всего?

— Война у всех разная, проблемы у каждого свои. Тяжелее всего приходится штурмовикам. Они находятся в постоянном стрессе. Был случай: двое армейцев на ЛБС, недалеко от позиций нашего отряда, находились в своём дозоре и с неделю жили в водопропускной трубе. У них там был наблюдательный пункт. Покинуть его они не могли, подойти к ним тоже было невозможно. Раз в день, если повезёт, им на маленьком дроне доставляли бутылку воды, несколько протеиновых батончиков и батарею для радиостанции. Если плохая погода или подозрительная активность со стороны противника — оставались ни с чем. Боюсь представить, что они пережили: без воды и еды, постоянно опасаясь быть обнаруженными. ВСУ дронов не жалеет, им ничего не стоило в «профилактических» целях шарахнуть в какую-то подозрительную точку. А для ребят это была бы, возможно, гибель. Чтобы выжить в таких условиях и выполнить боевую задачу, нужно иметь железные нервы. Вот это — реальные герои!
Линия боевого соприкосновения — максимально опасное место, но, с другой стороны, враг всё чаще наносит удары по ближним и дальним тылам. Ещё одна тема — ДРГ (диверсионно-разведывательные группы). Мы периодически получали оповещения о подозрительных машинах, которые, например, под видом военной полиции передвигались по нашей территории.
Срез гражданского общества
— Поставки ВСУ со стороны Запада не уменьшаются?
— Они с каждый годом растут! Простой пример: мы воспринимаем дроны как сложные технические устройства, которые, по возможности, нужно беречь. А наш враг сейчас уже классифицирует их как «боеприпасы». Для них запустить БПЛА — то же самое, что выстрелить снарядом из пушки. Им поставляют их в огромном количестве. Однажды они обнаружили двух наших штурмовиков и выпустили по ним суммарно около 30 FPV — по 15 дронов на каждого! Думаю, что ещё год или два назад не по всякому танку столько выпускали. Ребята были ранены, но, насколько я знаю, выжили.
Но в целом экономика современной войны заключается в том, чтобы наиболее дешёвым способом нанести противнику наибольший урон. Условно говоря, если на один доллар западных «инвестиций» укронацисты причинят России ущерб на 10 долларов — они будут счастливы, они выполнили свой экономический план.
— Боевое братство — это не пустые слова?
— Не стану идеализировать, но со многими людьми там сходишься очень близко и воспринимаешь их как братьев. Мы даже обращаемся друг к другу «брат», «братец», и привычка эта сохраняется на всю жизнь. Возраст бойцов у нас — от 20 до 60 лет с хвостиком. Мой очень хороший друг дядя Вова, бывший военный лётчик, в 62 года приехал на СВО, тянет лямку наравне со всеми, хотя даже для молодых это непросто, никогда ни на что не жалуется и вообще остался на второй срок.

Возраст бойцов в отряде — от 20 до 60 лет с хвостиком. Фото: Предоставлено героем публикации
— Какие качества ценятся на войне?
— Армия — это срез гражданского общества. Здесь, как и в тылу, важнее всего порядочность и честность. Нельзя обманывать и воровать, «сачковать» и «крысятничать». Ты приехал на войну, Родину защищать, тебе за это деньги платят, вокруг все -такие же люди, как ты сам, поэтому и ты должен участвовать во всём этом на общих основаниях.
— Уральцев там встречал?
— Конечно. В отряде «Барс-Сармат» служат ребята со всей страны: из Москвы и Питера, из Краснодарского края и Крыма, из Калининграда, Владивостока, Читы, Кирова...
— Земляки друг к другу тянутся?
— Да, причём речь идёт о Большом Урале, когда бойца из Челябинска, Перми или даже Сыктывкара воспринимаешь как земляка. Но надо понимать, что дружба на войне — явление нестабильное в том плане, что часто людей перебрасывают с места на место, переводят в другие подразделения, у кого-то заканчивается контракт...
— По сотовой связи на войне большие ограничения?
— Есть система информационной безопасности, которая касается мессенджеров, местоположения, всякие Apple вообще запрещены. Мы не пользуемся там российскими сим-картами, потому что по ним враг определяет сосредоточение наших войск. Приобретаем карты местных операторов и сливаемся с местным населением.
— Конфликты на почве алкоголя на войне случаются?
— В отряде «Барс-Сармат» — сухой закон, свою положительную роль играет авторитет Дмитрия Олеговича Рогозина. Хотя слышал, что в других подразделениях эксцессы бывают. В магазинах там везде висят объявления, что людям в форме алкоголь не продаётся. Но, во-первых, ничто не мешает бойцу переодеться в гражданское. А во-вторых, понятно, что для местных это хороший бизнес.
— В магазинах там то же самое, что и у нас?
— Да, только цены «московские». Всё определяет спрос и логистика. Хотя мне кажется, что наценка у них немного «не скромная».
Деньги — не главное
— В России на всех уровнях идут споры и поиски: как помочь ребятам вернуться к мирной жизни?

— Не нужно пытаться найти и применять какой-то единый подход ко всем. Психика, опыт, уровень перенесённых страданий и тягот у каждого бойца разные. Если человек поехал туда, уже будучи нездоровым, странно ожидать, что с войны он вернётся какой-то улучшенной копией самого себя. Другой вопрос, что необходимо внимательно отслеживать тех, кто по возвращении ведёт себя неадекватно, уходит в запой, становится опасен для окружающих. Вчерашние подвиги и награды не оправдывают никого. Взять недавний случай, когда участник СВО насмерть сбил двух девочек в Ревде. Мне стыдно, что человек, который ещё недавно защищал Родину, совершил такое чудовищное преступление. Но нельзя по действиям одного судить обо всех фронтовиках. Давайте объективно: подавляющее число преступников в России никогда не были на войне (кто-то даже в армии не служил), но почему-то нарушили закон.
— Для многих россиян серьёзным стимулом отправиться на СВО являются деньги...
— Глубоко убеждён, что только ради денег ехать туда не стоит. Сегодня сопоставимые суммы можно заработать в тылу — на оборонном предприятии, курьером или таксистом. Неоднократно наблюдал, как некоторые «безыдейные» контрактники, приехавшие в зону спецоперации за длинным рублём, с удивлением для себя обнаруживали, что здесь, оказывается, стреляют! Как правило, они стараются по-быстрому как-нибудь свалить оттуда.

В зоне спецоперации Алексею очень пригодилась физическая подготовка, но она на СВО - не главное. Фото: Предоставлено героем публикации
— В СССР в школах проводили уроки НВП, на которых подростки учились разбирать и собирать автомат Калашникова, стрелять, метать гранату. Сегодня эти занятия возвращают в рамках предмета «Основы безопасности и защиты Родины». Власти приняли правильное решение?
— Не уверен. Во-первых, лично я даже в советское время ничего толкового с этих уроков не вынес. Во-вторых, есть опасность, что всё это выльется в бессмысленный фарс и профанацию. Далеко не все дети способны стать бойцами. Военное обучение должно быть дифференцированным. Глупо заставлять очкастого школьника с пятёрками по физике, химии и математике стрелять, надевать противогаз и рыть окопы. Мы не сделаем из него штурмовика. Но когда он вырастет, он создаст боевые машины, которые реально поднимут обороноспособность нашей страны. С моей точки зрения, вместо возвращения НВП в школах лучше развивать сеть военно-патриотических клубов, где ребёнок, согласно своим желаниям и интересам, под руководством участников СВО будет постигать азы военной науки. Детей нужно учить высокотехнологичной войне, а не только условно разборке АК-47. Только такой солдат в будущем принесёт России реальную пользу.
— Недавно руководитель Комитета семей воинов Отечества Юлия Белехова предложила создать брачное агентство по поиску пары для одиноких участников СВО. Эта инициатива имеет смысл?
— Имеет! Среди бойцов много холостяков, кто-то в разводе, для кого-то познакомиться и найти вторую половину — проблема. Увы, но часть девушек и женщин в России заражены «либерализмом». Если патриоты и патриотки России найдут друг друга — я только за!

По окончании контракта к ордену Мужества, полученному за вторую чеченскую кампанию, у Алексея добавились награды за участие в СВО и верную службу в отряде «Барс-Сармат». Фото: «АиФ-Урал»/ Алексей Смирнов

[свернуть]