Гайд-парк

[Павел73]

После «русского мира»:

Разрушено укронацистами. Насчёт русского мира - увы правда. Нацистская Украина - позор русского мира. Так же как нацистская Германия - позор германцев.

[Inti]

Техническое видео:

[Inti]

[Старый]

А местные жители рассказывают также о десятках убитых на дороге.

Не стыдно?

[LRV_75]

Кстати, что там с Бучей? Почему тишина? Личности погибших установлены? Чем они занимались во время "оккупации"?  Обстоятельства гибели? Как они все оказались на одной улице?
 Или опять чтото пошло не так?

Это у вас в СМИ тишина, а у нас полно информации:

В Буче уже идентифицировали 163 убитых россиянами жителей – мэр

Мэр Бучи Анатолий Федорук: "На сегодняшний день, мы смогли идентифицировать 163 погибших. Это граждане нашего города, которые были цинично убиты, зверски замучены русскими. Мы знаем их фамилии, имя, отчество, где они проживали, кто они были – или отцом, или сыном, или женой, в той или иной семье".
Детали: По его словам, на данный момент по городу собрали около 320 тел убитых российскими оккупантами бучанцев.

Буча: зверства РФ фиксируют следователи

Приоритетной задачей для силовиков является установление всех убитых и замученных лиц, мест одиночных и массовых захоронений, эксгумации тел для проведения необходимых исследований и выдачи родным для захоронения.

Чтобы в максимально сжатые сроки провести необходимые следственные действия в освобожденных от российских военных населенных пунктах Киевской области, создано 37 следственно-оперативных групп, а к этой работе привлечено 150 следователей Нацполиции и полиции Киевщины. Они проводят осмотры мест событий, опрашивают свидетелей и потерпевших и фиксируют последствия злодеяний оккупнтов, уничтоживших сотни гражданских людей и инфраструктуру населенных пунктов.
Все собранные следователями и криминалистами материалы станут основанием для привлечения военных преступников к строжайшей ответственности в украинских и международных судах.

В освобожденную от оккупантов Бучу совершила рабочий визит Генеральный прокурор Ирина Венедиктова. В городе начали эксгумацию тел убитых российскими оккупантами в месте массового временного захоронения.
Одна из братских могил находится возле церкви - там похоронены около 67 убитых россиянами людей. Каждое тело осматривают специалисты – судмедэксперты, криминалисты, следователи и прокуроры. У большинства у погибших огнестрельные и осколочные ранения от взрывов. Часть погибших была с документами, остальных же придется опознавать родственникам по одежде или другим признакам и идентифицировать по ДНК.

Большое интервью с мэром Бучи (на украинском):
Начали расстреливать, когда поняли, что Киев им не взять

гугл-перевод на русский

С момента публикации жутких фото из Бучи на Киевщине прошла почти неделя.


В уволенный, хоть до сих пор опасный и не приспособленный к жизни город, едет президент, нардепы, сотни журналистов и сами жители.

Картинки из некогда ухоженного пригорода, современных коттеджей, которым так удивлялись и цинично грабили кафиры, здесь сменила ржавая российская техника, разбитые дома и захоронения на месте детских площадок.

С 3 по 31 марта город жил в условиях страшного террора.

Несмотря на, казалось бы, сотни фотографий и уже рассказанных личных историй, за эту неделю так и не появилось понимание, как именно россияне оккупировали Бучу, было ли кому защищать город и главное – что будет с ним дальше.

Чтобы найти ответы на эти вопросы, "Украинская правда" поговорила с мэром Бучи Анатолием Федоруком.

Мы встретились поздно вечером в киевском доме друга Анатолия и час разбирали по полочкам все, что происходило в городе с первого дня войны. Он спокойно и подробно рассказывал, как россияне захватывали город, когда к звукам артиллерии над головой добавились автоматные очереди на улицах, и как ему удалось луна скрываться от оккупантов по чужим квартирам и дачам.

"Серая зона", битва на Вокзальной и первые дни оккупации

– Пан Анатолий, начнем с вопроса, который волновал жителей вашего города не одну неделю: где вы были все время оккупации Бучи? Вас ни слышно, ни видно не было.

– Весь период оккупации я был в городе – это моя обязанность как должностного лица и как гражданина. Если вы уже задали этот вопрос, я хотел бы по хронологии рассказать, как этот месяц вообще прошел.

– Давайте. Первый день войны, 24 февраля, что происходило в Буче?

– Город, граждане в шоке. Шокированы тем, что видели своими глазами. Мы наблюдали, как на аэродроме "Антонов", что между Бучей и Гостомелем, российские самолеты и вертолеты уничтожают инфраструктуру. Наши военные защищались, там Нацгвардия как раз была – впечатление, будто какой-то рой пчел, шмелей налетел!
В то, что это война, здравомыслящий человек не мог поверить. Но практически с первого дня мы с райгосадминистрацией, военным комиссариатом, другими структурами работали над тем, чтобы организовать всю необходимую работу должным образом.

– В городе была тероборона, или вы ее создавали на ходу?

– Мы начали ее создавать еще до войны. Определили помещение для ремонта – это бывшая военная часть. Но на второй день войны районные структуры – райгосадминистрация, военкомат, другие госорганы покинули Бучу, выехали в Белогородку в пределах района, где было более безопасно, и мы фактически остались с общиной один на один.
Я поинтересовался тогда у военных, будут ли у нас вооруженные силы. Мне объяснили, что учитывая оборонную задачу Киева Буча является серой зоной. Поэтому ВСУ будут нас защищать исключительно артиллерией и другими подобными способами, чтобы не дать врагу перейти реку Ирпень.
Конечно, получив эту информацию, как историк по специальности, я понимал следственность, но не стал это распространять, чтобы не сеять панику.

– То есть, вы уже тогда знали, что город фактически будет разрушен?

– Мало того, что будет разрушено... Я прекрасно понимал, что такое серая зона, учитывая события на востоке нашего государства.

– Разъясним немного. Серая зона – это территория, над которой летают снаряды, выпущенные и с нашей стороны, и с их, но на территории активных боевых действий не ведется?

– Да. Учитывая, что в мирной жизни наш город всегда был ориентирован на поставки продуктов, хлеба из других населенных пунктов, в частности из Киева, уже с первых дней у нас возникла проблема с обеспечением.

Поначалу я связался со знакомым бизнесменом из Ворзеля, мы сделали выпечку хлеба. Но запасов дрожжей, маргарина, мучения было мало. Тогда я обратился к Геннадию Зубко (политик, член правительств Яценюка и Гройсмана – УП), и он договорился с владельцем "Мегамаркета" в Дмитровке.

Мы поехали в Дмитровку – я и четверо товарищей, за продукцией. И это было... фактически, первое крещение. Состоялся первый бой в районе церкви, Житомирская трасса М-07, возле Мегамаркета.

– Какое это было число?

– Где-то 3 марта.

– Но перед этим еще, 27 февраля, они заехали на улицу Вокзальную?

– Да, они заезжали. К 3 марта русские войска фактически заняли почти все населенные пункты нашей общины: Гавриловка, Синяк и т.д., и подошли к городу. Но в самую Бучу не заходили.

Коридор в сторону Дмитровки (14-15 километров к югу от Бучи – УП), куда мы потом ехали за хлебом, был относительно свободным, стояли наши блокпосты, терроборона в каждом населенном пункте.

3 марта состоялось первое сражение, после которого удалось вернуться в город, но не в центр. Блокпост, который мы проходили по дороге на Дмитровку, уже был разнесен. Один из его участников лег на капот и говорит: "Не езжайте, там орки". Российские войска заехали в микрорайон Стеклозаводской, стали у проходной стеклозавода и фактически начали контролировать путь по улице Яблонской до Вокзальной.

Мы быстро рассредоточились по частному сектору микрорайона Стеклозаводской, я с несколькими товарищами попросился в семью Виталия Рыбчуна, нас приняли. Там мы провели 5 суток, составляли планы, как пройти дальше.

– То есть с 3 марта Буча уже была оккупирована?

– Да, 3 марта Буча была полностью оккупирована и отрезана от Киева.

– Тероборону вы организовать не успели, ВСУ к вам не зашли – в итоге в городе остались только мирные жители?

– Да. Участники терробороны, находившиеся в списках, получили 6 автоматов Калашникова. Но когда уехал военкомат, то он и это забрал. То есть без оружия остались даже те, кто был готов к защите города.

Часть наших активных граждан, прошедших войну и просто патриотически настроенных, перешли в батальон терробороны района, затем поехали в Капитановку, затем в Белогородку, часть перешла в терроборону Ирпеня.

– Так а чем отличалась обстановка в других населенных пунктах?

– У них было время, возможность понять всю следственность, а не так, что враг здесь уже стоит. И там уже центральное руководство, выдававшее оружие, было готово быстрее решать все вопросы.

– Еще одно уточнение: почему, узнав о пребывании города в серой зоне, вы не начали принудительную эвакуацию?

– Мы интересовались, как нам поступить. Областное районное руководство сказало, что российские войска в Бучу не зайдут. Возвращаясь к хронологии событий: с утра 8 марта мы поняли, что зачистки уже идут по улице Яблонской, и очередь дойдет до нас.

– Зачистки?

– Россияне заходили в каждый двор, искали "нацистов", оружие. Поэтому мы решили отбросить все наши стратегические пути и пойти напрямую – вдоль гаражей, через лесополосу на железную дорогу и несколькими этапами двигаться в центр города. По центру уже ездили БТРы, люди были напуганы.

Как мы потом выяснили, они разбились на 4 сектора и производили ползучую зачистку, чтобы потом подтягивать свои силы, и их никто не накрыл.

– Есть ли понимание, зачем россиянам нужна была Буча? Может быть, для обустройства огневых позиций?

– Нет, здесь как раз интересно. Помните разбитую колонну на Вокзальной? Фактически, она растянулась через всю Бучу до Гостомеля. Такой бравадой они шли в Киев.

Видимо, военное руководство заверило, что их здесь никто не остановит, и они чуть ли не маршем зайдут на Крещатик. Слава Богу, наши вооруженные силы несколькими группками их разбили.

– То есть Буча была просто транзитным пунктом? Кстати, а эту славную колонну на Вокзальной остановила артиллерия или авиация?

– Артиллерия, как мы потом выяснили. Потому что мы сразу все: "Байракторы, байракторы!". Но эта артиллерия так все филигранно положила.

– После сожженной колонны вы так уверенно записали видеообращение к горожанам, мол, враг уничтожен, город не оккупирован. Честно говоря, я даже выдохнула.

– Откровенно, как гражданский человек, я чувствовал себя аналогично. Мы выехали туда, сняли, ходим по улицам – россиян не видно. А буквально на следующий день началась эта полномасштабная ползучая вещь...

Спецоперация "укрывательство"

– 8 марта вы вернулись из Стеклозаводского района в центр города, и что вы делали дальше? Оккупанты искали вас, пытались вести переговоры?

– Я спросил работников горсовета, где у нас был социальный штаб, сказали, что да, они дважды заезжали, спрашивали, где мэр. Но орки видели, что у нас там лекарство, продукты, что это действительно социальный проект.

Они заходили ко мне домой, прострелили с летней террасы металлопластиковые двери – испугали всех моих. Но мои, слава Богу, стойко все это перенесли, выдержали.

Жена больше не возвращалась туда, была в другой квартире. Где-то на третью эвакуацию мне удалось ее, тещу, а главное дочь, которая в больнице работала, уговорить поехать.

– Сколько жителей города уехали в колоннах или своим транспортом за все время?

– Если мы говорим, что в городе осталось 3500 жителей, а город у нас 50 тысяч, то сами понимаете.

– Почти все. Вы решили остаться?

– Да. Мои заместители – Тарас Шаправский, Сергей Шепитько, Ярослав Дудченко – говорили: "Мы с тобой остаемся, шеф". Они были категоричны. Но я же слышал, как Шаправский говорит с мамой, с женой, это молодой человек.

Мы уже определили, что будем все вместе сидеть в усадьбе на улице Киево-Мироцкой, там был подвал и генератор. Я переговорил с начальником отдела образования Олегом Цымбалом, который за эвакуацию отвечал – он сказал, что будет помогать и уезжать последним, если будет возможность.

Я со всеми попрощался, сказал: "Помогайте с эвакуацией и, по возможности, старайтесь тоже уехать". А Тараса Шаправского попросил уйти со мной. Мы пришли ко мне в дом, я дал ему ключи от авто моей дочери, который был на территории больницы и говорю: "Выезжайте с ребятами". Он мне: "А ты?" Я говорю, что найду ключи от "Лексуса" жены, уберу еще одну семью и поедем вместе.

Он наверняка понял, что мы расходимся, но ключи взял и ушел. Я ему ключи от калетки дал. Затем собрал себе авоську, документы, продукты, вещи, семерку оставил, как должно быть по инструкции, и пошел к соседу Виталию Косенко – это седьмая изба по своей улице.

Но потом мне нужно было вернуться за семеркой и еще за некоторыми вещами. Я перелез через забор, потому что ключей не было, и увидел, что дверь уже открыта. Подумал на мародеров, но сзади появился автомат: "Кто ты, что ты?" Говорю, что живу рядом, присматриваю за домами.

– То есть, решили не признаваться, что вы мэр?

– Нет, конечно. Говорю: "Я здесь рядом, люди уехали, присматриваю за домами". Они расспросили, где я работаю – говорю, что в коммунальной службе и на предприятии "Техпромсервис".

Офицер вытащил две отпечатанные бумажки со списками, единственное, что в том перечне было не "Федорук", а "Федорчук"! Федорчук Анатолий Петрович.

Он спросил, это мой дом, говорю: "Хотел бы я иметь такой дом!" – "А где мэр?" – Говорю: "Да они двое суток, как с семьей уехали!"

– И у них не было вашего фото?

– Нет. И так сложилось, у меня не было традиции вешать портреты – Толя здесь, Толя там. Семейные, члены семьи висели, но моих не было.

А они только зашли, их еще все интересовало: "О! Блок сигарет в гараже", "О! У них унитазы в изьбах стоят!" Потом спросил у меня паспорт. Я говорю: "Кто же из гражданских в городе носит паспорт? Но дома есть, готов показать".

Спросил, служил ли я – говорю, что да. Он даже насторожился – думал, что в ВСУ. Но я добавляю: Хабаровский край Дальневосточный военный округ... Хотя он был профессиональный, несколько раз спрашивал одно и то же, чтобы убедиться, говорю ли я правду.

В итоге он предложил пойти за паспортом, и мы ушли, но на полпути ему кто-то по рации передал сигнал. Так он сказал: "Ты же все равно за домами присматриваешь. Мы здесь надолго - принесешь паспорт, покажешь".

Я, конечно, пообещал и сразу пошел к знакомому, объяснил ситуацию. Собрал у шариков полбулки хлеба, полпалки колбасы, получил ключи от его дачи и от квартиры сына. Говорит: "Давай туда быстренько, и мы к тебе придем". В результате я некоторое время был в микрорайоне Мельники на этих дачах.

– То есть все время оккупации вы прятались по разным квартирам?

– На разных квартирах, на разных локациях. Тогда во мне трудно было узнать мэра – здесь изрезано, поклеено, без мытья. Я считаю, что Господь Бог совершил так, что сохранил меня. Потому что попасть им в руки – сами понимаете...

– Да, мы были у братской могилы председателя Мотыжина Ольги Сухенко... Это ужас, что с семьей сделали оккупанты.

– Я знал ее. Слава Богу, что наши жители, притом что значительное количество меня видела...

– Видели и никто не выдал?

– Никто не выдал.

Расстрелы и захоронения мирных жителей

– На следующий день после освобождения Киевщины мы были в Буче и разговаривали с местными, которые вывозят тела погибших. По их наблюдениям, россияне работали прицельно – в частности, ходили по адресам военных, бывших участников АТО.
У вас есть предположение, кто их мог сдать?

– Я не исключаю, что в период подъема движений участников АТО, волонтеров, туда потиралось большое количество людей... Возможно, эти люди даже на какие-либо общественные или муниципальные должности были назначены.

– Но конкретные фамилии вам в голову не приходят?

– Нет, конечно. Но то, что списки были отпечатаны... Он вытащил два отпечатанных листа.

– Когда кафиры начали расстреливать людей? Американская газета The New York Times зафиксировала, что уже 9-11-го марта на улицах были тела.

– Я для себя делаю такой вывод, что после того как поняли, что Киев им не взять. Тогда в городе практически каждый вечер начиналась стрельба автоматов, пулеметов.

– Это из какого числа?

– Я не готов говорить, или во время этой стрельбы кого-то убивали.

– Но это точно были звуки автоматов? Вы не могли их спутать с чем-нибудь более мощным, артиллерией?

– Нет, конечно. Российская артиллерия стояла фактически между Бучей и Мироцким, за пределами города. Танки, БТР стреляли из жилых кварталов, они заезжали во дворы, где не была застроена территория. Например, возле церкви у нас есть такая – они заехали, отстрелялись, отъехали.

У нас там на одной улице наш информатор Виктор был, он смотрел, что делается по городу. Ну, и был ряд других граждан, периодически приходивших в определенное время, чтобы посмотреть на обстановку.

– Вы сами на улицу не выходили?

– Не выходил. Все время находился в доме, во дворе, насколько это было возможно. Стал свидетелем расстрела трех семей, ехавших на автомобиле.

В одной была ранена женщина с ребенком, мужчина бесчеловечной мольбой убеждал российский блокпост не убивать ее, потому что она беременна. Фактически там же он ее и похоронил на перекрестке улиц Леха Качиньского и Шевченко.

– То есть они ее расстреляли...

– расстреляли прямо в автомобиле, он все еще стоит. Номерной знак из машины человек фактически использовал вместо креста. Мне еще интересно, как будем делать эксгумацию на захоронении возле церкви, выяснить, есть ли там мужчина. Есть информация, что его тоже расстреляли.

Худшее ощущение, когда ты это слышишь, видишь, но сидишь беспомощный и беспомощный. Такое дело.

– Сколько гражданских погибло в городе за время оккупации?

– По состоянию на 6 апреля мы констатировали смерть 320 гражданских граждан. Никакого военного среди тех, кого расстреляли и пытали российские войска, нет. Окончательная информация будет чуть позже, мы все осветим.

В настоящее время установлено 163 граждан, компетентные службы работают. Я не исключаю, что среди погибших есть часть граждан из Гостомеля, Блиставицы, потому что люди пытались уехать – кто на велосипеде, кто на автомобиле.

– То есть большинство расстрелянных – это те, кто хотел эвакуироваться, но не успели этого сделать?

– Хотели, да.

– Мы также были на территории детского лагеря "Лучей", где россияне пытали людей. Видели изуродованные тела пятерых мужчин. Известно ли что-нибудь о них?

– Неизвестно. Так же неизвестно о тех, кто, простите, как дрова, были составлены на базе Агробудснаб.

– Те, кого сожгли кафиры?

– Да. И неизвестно, кто те погибшие, 21 тело, на улицах Яблонской, Вокзальная (речь идет о телах, которые были на самых первых, ужасающих фото из освобожденной Бучи – УП). Там уже практически из-за ДНК специалисты должны дать заключение, кто это, как они погибли, как их расстрелять.

Уже несколько дней у нас работает множество специалистов регионального, государственного и международного уровней, чтобы все это выяснить.

– Людей, похороненных в братской могиле у церкви Андрея Первозванного, будут эксгумировать?

– Да. Здесь важно сделать акцент на том, что где-то через полтора воскресенья от начала войны у нас возникла необходимость хоронить людей – ведь это люди: кто-то родился, кто-то умер. А улица Депутатская, в конце которой у нас центральное кладбище уже простреливалась.

Тогда еще немного проскакивала связь, мы связались с прокуратурой, с полицией и договорились здесь (на территории церкви – УП) временно хоронить. Никто не думал, что такая армада зайдет с территории Беларуси...

Итак, согласовав с настоятелем храма, отцом Андреем, мы начали делать временное захоронение. Где-то на 12 марта там было людей 20-22, не больше. Остальные свозили уже расстрелянных. На улицах, на тротуарах – где кого удавалось подобрать.

С 8 марта автомобиль, который забирал тела (иногда это была скорая), ездил исключительно в сопровождении российского БТРа. На первый взгляд, это как бы сопровождение и не более, но так российские войска поняли, на какой заправке, на каком предприятии есть топливо.

То после 31 марта, когда мы в первую, вторую, третью емкость зашли, то они уже были полностью сухими. То есть они просто себе все выкачали.

Жизнь и проблемы города после освобождения

– Как вы, сидя в тайнике, поняли, почувствовали, что Буча – освобождена? Связи нет, новостей, соответственно, тоже.

– Еще во время оккупации в дом, где я укрывался, принесли радио. Мы нашли батарейки и могли его слушать. Но об уходе Бучи мы узнали иначе.

Сначала практически двое суток работала русская артиллерия, а наши накрывали их точечно в обратном направлении. От этого было такое зарево в районе Блиставицы, Гостомеля, Мироцкого. Мы слышали все эти звуки, это разрушительная сила.

Потом где-то 30-го марта по трассе Ковеля, М-07, мой знакомый насчитал 164 единицы российской техники, которая выходила с улицы Вокзальная и из Лесной Бучи – было слышно грохот. Остальные выходили через Гостомель.

Ну, и наша артиллерия и другие службы накрывали их на выходе довольно здорово и точно.

После этого фактически с 30-го на 31 марта в Буче стала тишина. Мы с Виталием Косенко приняли решение пройтись по городу, дошли до горсовета, а там у нас Леонид сидел, бывший руководитель ОСМД. Он сказал, что в центре их уже нет, и так мы поняли все!

– Какой вы увидели Бучу, когда вышли на улицу после оккупации?

– По дороге я не встретил практически ни одного человека. А когда возвращался назад, то жители как раз вышли из подвалов, из помещений, практически у каждого дома было по 20-30 человек.

– То есть люди сплачивались, чтобы переждать оккупацию?

– Да. Выжить в период оккупации – это исключительно связываться с кем-то. Очень страшно, когда не с кем поговорить – мне это пришлось пережить.

В это время даже те, кто никогда ни с кем не говорят, поддерживают друг друга. Так поступают настоящие люди, потому что главная задача – выжить, сохранив лицо и человечность.

– 4 апреля мы были в Буче – в городе не было ни света, ни воды, ни газа, и я так понимаю, что нет до сих пор. Насколько повреждена критическая инфраструктура, и в какие сроки ее можно восстановить?

– Да, еще ничего нет, работаем над восстановлением. Нам частично удалось вернуть мобильную связь, в частности, Киевстар. Для этого мы дали электропитание, поддерживаем его дизель-генераторами.

Еще во время оккупации, когда связь едва проскакивала, мы закупили 30 дизель-генераторов, тысячу баллонов газа и газовых плит – это сейчас сильно помогает  процессе налаживания жизни.

Также работаем над восстановлением централизованного водоснабжения.

Возобновило работу предприятие, которое разливало бутылированную воду. Правда, поднимаем мы ее на дизель-генераторах, что затратно, но мы это делаем.

4-5 апреля обследовали систему газопроводов – как магистральных, так и бытовых, в населенные пункты. Думаю, что за небольшой период времени у нас будет газ и вода.

– Насколько разрушен жилищный фонд города?

– С 5 апреля мы подсчитываем степень повреждения высотных домов, насколько это визуально можно сделать. То есть подлежат ли они ремонту или сносу. На сегодня констатируем, что 20 высоток из 186 подверглись артиллерийским обстрелам.

– Все относительно, конечно, но это не критическое количество жилого фонда?

– Это мы говорим о тех домах, где вывалено все. Если где квартира выгорела, что-то попало, то это еще не значит, что это (полномасштабные – УП) повреждения. А по частным – около 200 домов пострадали.

Также разрушены практически все торговые сети. Хуже всего – разрушен ряд предприятий, работавших на территории города. Их работу нужно начинать заново.

– Что они производили?

– Разное. Пищевая, энергетическая сфера, автотранспортные перевозки. За время оккупации практически весь транспорт – от манипуляторов и экскаваторов до автобусов – изуродован.

Сейчас город пользуется тем транспортом, который мы пригласили в Буч.

– Какие у города еще есть проблемы? Еда, лекарство?

– Сейчас должен констатировать, что в гуманитарном плане мы обеспечены благодаря нашим партнерам в Украине и за рубежом – Литва, Польша. Мы очень благодарны за поддержку.

Также созданы соответствующие фонды и в евро, и в долларах, и в другой валюте для обновления. Фактически каждая квартира, частное помещение было сломано, разграблено, изуродовано оккупантом. Поэтому наша первоочередная задача – дать гражданам, коммунальщикам или частным структурам возможность восстановить это. Над этим мы и трудимся.

– Когда жителям Бучи можно вернуться домой?

– Как только это будет безопасно – речь идет и о разминировании, и о регламентных работах, и о комендантском часе.

– То есть пока не ехать?

– Пока я обращаюсь к жителям нашей общины, являющимся сотрудниками коммунальной сферы: потихоньку возвращайтесь. Чтобы мы могли как инфраструктуру наладить, так и в дальнейшем ее эксплуатировать.

Обращаюсь и к врачам, потому что больница должна функционировать – и здесь имею полное понимание со стороны трудового коллектива. Те 3500 – 3700 жителей, которые были в городе в период оккупации, после пережитого нуждаются в лечении психологического, если хотите, сопровождения.

Мы обязательно известим, когда можно возвращаться. Хотя наши граждане потихоньку едут, особенно в те 14 населенных пунктов нашей общины. Жизнь уже бурлит, хоть и без света, и без газа.

– Я так понимаю, что и в разрушенные дома тоже возвращаются?

– Возвращаются, потому что это наша земля, наша пуповина здесь. Возвращаются, потому что Вооруженные силы освободили наш край, и мы им за это безгранично благодарны.

– Последний вопрос: мэр Харькова Игорь Терехов в интервью рассказал, что Харьков будет праздновать победу баллом на центральной площади. Как ее праздновать Буча?

– Думаю, еще масштабнее. Большую победу мы будем праздновать всем государством. Большой балл и большая радость от Ужгорода до Луганска. Потому что и Луганск, и Донецк, и Крым обязательно будут украинскими.

Ольга Кириленко, УП

[свернуть]

Кстати, что там с Бучей? Почему тишина? Личности погибших установлены? Чем они занимались во время "оккупации"?  Обстоятельства гибели? Как они все оказались на одной улице?
 Или опять чтото пошло не так?

Это у вас в СМИ тишина, а у нас полно информации:

В Буче уже идентифицировали 163 убитых россиянами жителей – мэр

Алемарк, почему российская авиация не устроила ковровые бомбардировки Киева? Что у вас пишут в СМИ по этому поводу?

[Старый]

Они проводят осмотры мест событий, опрашивают свидетелей и потерпевших и фиксируют последствия злодеяний оккупнтов, уничтоживших сотни гражданских людей и инфраструктуру населенных пунктов.

Ну и как там? Какая картина то вырисовывается?

[Старый]

Расскажите о самой известной  истории - трупах на дороге в Буче. Кто они, как там оказались, как убиты, кем были при "оккупации"?

[Inti]

Вот это больше похоже на правду, и вполне в русле наказаний мародёров например:

[Inti]

Генпрокуратура ДНР возбудила уголовное дело против командира 19-й ракетной бригады ВСУ Ярошевича за удар "Точкой-У" по вокзалу в Краматорске.

[Inti]

[Старый]

Вот это больше похоже на правду, и вполне в русле наказаний мародёров например:

Это просвещённая европейская Украина, просится в Евросоюз. И нацизма в ней нет...

[Inti]

Вот это больше похоже на правду, и вполне в русле наказаний мародёров например:

Это просвещённая европейская Украина, просится в Евросоюз. И нацизма в ней нет...

Дык ежели европа одобряет...

[Inti]

А нас то за що???

[Inti]

Зато не с голой жопой и никто не бьёт, задохнётся и всего делов, ради ясной цели - идти в цивилизованную Европу - не такая уж большая жертва. Слава уркаини!

[LRV_75]

Укронацист алемарк постит фейки из укросми на российском форуме.

Товарищи администраторы, вы готовы нести за это ответственность ?

[Старый]

Да просто мои наблюдения, как поступала РФ в последнее время со своим нелояльным населением.

И как же?

[Старый]

После «русского мира»:

На видео не видно кто разрушил. Опять пропаганда?
А посёлочек то выглядит очень убого. Это в столичном регионе?

[Виктор Левашов]

Женщине повезло, что не нарвалась на отморозков.

Женщине повезло, что она разгваривает с русским солдатом: вежливым и сдержанным.

Нарвалась бы на бандеровских фашистов, было бы:

[thunder26]

Алемарк, почему российская авиация не устроила ковровые бомбардировки Киева? Что у вас пишут в СМИ по этому поводу?

Все же логично. В Киеве освещение и асфальтированные дороги. Надо сохранить этот уголок цивилизации, чтоб было с кого пример брать при благоустройстве России.

[Inti]

По Буче. Начнём с Шария а потом продолжим письмом свидетеля:

а теперь письмо