Популяризаторы науки и космоса

[АниКей]

gornovosti.ru

Красноярский космонавт Кирилл Песков рассказал, как проветрить помещение на МКС | Горновости

Красноярский космонавт-испытатель Роскосмоса Кирилл Песков, в данный момент находящийся на МКС, продолжает отвечать на вопросы читателей.
Одним из волнующих землян бытовых вопросов был следующий: «Понимаю, что кислород для дыхания у вас есть, а куда же уходит СО2? Ведь форточек на мкс нет! Как проветрить помещение на МКС?». 
Космонавт подошёл к ответу внимательно. 

— Вопрос очень правильный! Интересный факт, кстати: если закрыться в герметичном помещении, то гибель от отравление углекислым газом наступит гораздо раньше, чем кончится кислород. На станции есть системы удаления CO2 — на Российском сегменте она называется «воздух», — поделился Кирилл Песков. — В общих чертах — воздух прокачивается через пористое вещество, на подобии селикогеля, где задерживаются молекулы CO2, а все другие беспрепятственно проходят сквозь. Затем патрон с этим веществом сообщается с ваккуумом и нагревается, и тем самым из него удаляется накопившийся CO2. После этого он подключается обратно к атмосфере станции и цикл повторяется.

Он также прокомментировал вопрос о стирке. Красноярцы интересовались, как космонавты стирают вещи — и неужели есть столько сменных вещей на каждый день?

Кирилл Песков ответил, что вещи никак не стирают, но утилизируют в грузовом корабле. Стиральной машины для космоса и невесомости пока не придумали. Так, новые штаны космонавты достают каждый месяц, шорты меняют раз в две недели, а комплект футболка-трусы-носки рассчитан на 3 полных дня.
Читатели полюбопытствовали насчёт домашних цветов и зелёных оранжерей: влияет ли наличие растений на борту на психологическое состояние экипажа? Какую оранжерею космонавт выбрал бы скорее: автономную или ту, где человеку нужно самому ухаживать и следить за растениями? Также красноярцы уточнили, есть ли в целом необходимость космических оранжерей, каких и для чего.
Космонавт заверил, что зелень на борту есть только на фотографиях. Огороду Кирилл Песков был бы рад, свежие овощи и зелень — это здорово. Однако первостепенные задачи у космонавтов другие.

— Космонавты в первую очередь должны тратить время для обеспечения работы оборудования для сбора научных данных. Поэтому, чем более автоматизированы системы жизнеобеспечения, тем эффективнее наша работа, — подчеркнул Кирилл Песков.

[АниКей]

[АниКей]

prokosmos.ru

Корабли «на сушке»: как в вакуумной камере проверяют «грузовики» на герметичность


На Байконуре продолжается подготовка грузового корабля «Прогресс МС-31» к отправке на Международную космическую станцию (МКС). Если две недели назад он прошел тесты в безэховой камере, то теперь испытывается в вакуумной, где специалисты проверили его отсеки и бортовые системы на герметичность. Что представляют собой пневмовакуумные испытания, почему герметичность жизненно важна для работы космических аппаратов и какой была самая первая вакуумная камера на космодроме — в материале Pro Космос.
Подготовка полным ходом
На герметичность новый «грузовик» проверили в вакуумной камере, расположенной в монтажно-испытательном корпусе 254-й площадки Байконура. Цикл пневмовакуумных испытаний, которые стартовали 23 мая и продлились пять дней, проводили специалисты РКК «Энергия» и КЦ «Южный». Об успешном завершении тестов в Госкорпорации «Роскосмос» сообщили 28 мая, подчеркнув, что никаких замечаний при контроле герметичности отсеков и бортовых систем «грузовика» выявлено не было.
Две недели назад, 15 мая, «Прогресс МС-31» прошел испытания в другой камере — безэховой. Ее часто сравнивают с акустической кабиной, так как ее стены покрыты изнутри радиопоглощающим материалом, который аккуратно рассеивает звуковые и электромагнитные волны. Таким образом имитируется «тишина» космического пространства. Подробнее о безэховой камере и ее устройстве мы писали здесь.
После завершения испытаний в вакуумной камере космический корабль вернули на рабочее место. Там его подключили к испытательному оборудованию, чтобы продолжить подготовку «грузовика» к полету. Ожидается, что «Прогресс МС-31» отправится на орбиту в июле. Он будет запущен с Байконура при помощи ракеты «Союз-2.1а» в рамках программы 92-й миссии снабжения МКС.
Для чего нужна вакуумная камера
Вакуумная камера — незаменимый инструмент на важных этапах подготовки космической техники к полету за пределы Земли. Этот объект имитирует экстремальные условия «рабочей среды» космического аппарата и проверяет работоспособность его оборудования.
При наличии герметичных отсеков давление в них создает напряжение на все элементы конструкции корабля. При этом нагрузка соответствует той, которая создается в условиях реального орбитального полета. Что это дает? По словам специалистов, это позволяет до старта оценить механическое взаимодействие элементов «грузовика» — понять, как он будет себя вести в космическом вакууме.
Второй важный фактор — оценка утечек из герметичных отсеков. Просто поместив космический аппарат в вакуумную камеру сделать это не получится, поскольку в материале, из которого изготовлен корабль (и, главным образом, в тканях, покрывающих его снаружи) содержится много воздуха, влаги и конденсата. Последние даже в глубоком вакууме будут испаряться очень медленно. Поэтому перед решающей проверкой на герметичность корабль подвергается вакуумной сушке. Она проводится спустя несколько дней с момента, как собранное изделие помещают в камеру. В ходе этого процесса из материалов испаряются частицы конденсата, а с поверхности самого корабля — остатки газа и другие вещества.

И только потом проводится проверка утечек. «Через специальные трубопроводы можно подавать гелий внутрь отсеков и магистралей "Прогресса". — рассказывают в РКК «Энергия». Этот безопасный низкомолекулярный газ традиционно используется в гелиевых течеискателях, поскольку с его помощью можно обнаружить даже крошечные трещины. И для этого даже не нужно присутствие человека — все показатели регистрирует исключительно автоматика. — Если где-то [в стенке отсека или трубопровода] будет микроскопическая течь, датчики внутри камеры "почувствуют" гелий и сообщат об этом специалистам».
Примечательно, что в атмосферных условиях проверить отсеки на микроутечки попросту невозможно. Одна из «помех» — такое явление, как гидропоршень в микронеплотностях. Последние образуются в результате капиллярной конденсации влаги из атмосферы. Другой причиной могут быть остатки технологической жидкости, к примеру, после гидравлических испытаний. Иными словами, как признают российские специалисты, на данный момент альтернативы вакуумной камере нет.
На герметичность — особый пунктик
Но что, если датчики обнаружат течь в корабле? В таком случае проверка сразу прерывается. Специалисты локализуют место утечки, устраняют недостаток, и весь процесс начинается снова. Как подчеркивают в «Энергии», риск образования микротрещин действительно есть, причем они могут появиться в ходе подготовки и транспортировки «грузовика» с предприятия-изготовителя.
Пренебрегать герметичностью корабля, даже грузового, нельзя, поскольку это может поставить под угрозу успех всей миссии. Примеров таких срывов достаточно: в 1963 году из-за разгерметизации перелетного отсека была потеряна межпланетная станция «Марс», в 1968 году по той же причине при посадке разбился спускаемый аппарат беспилотного корабля Л1, а в 1971 году погибли космонавты Владислав Волков, Георгий Добровольский и Виктор Пацаев, возвращавшиеся с орбиты на корабле «Союз-11». Поэтому вакуумные испытания проводят несколько раз — на этапе производства и на самом космодроме.
«Грузовику» нужно доставить на МКС ценный груз — вещи и продукты для космонавтов, а также оборудование для проведения экспериментов и исследований. Тесты в вакуумной камере проходят и пилотируемые корабли «Союз МС», причем есть небольшая разница. Если «Прогрессы» проходят проверку полностью «упакованными» в ткань экранно-вакуумной теплоизоляции, то «Союзы» — лишь частично «одеты».
Дело в том, что в конце полета спускаемому аппарату «Союза» нужно избавиться от теплоизоляции, чтобы она не мешала входу в атмосферу. Поэтому эту часть защиты крепят перед самым стартом с Байконура, тогда как остальной материал устанавливают еще в Королёве. Таким образом, в самой вакуумной камере «Союз» предстает в своем «натуральном» цвете.
Немного истории
Уникальная методика проверки герметичных отсеков и систем космических аппаратов, созданная отечественными специалистами, основана на высочайших требованиях к герметичности и более чем шестидесятилетнем опыте работы с ракетно-космической техникой. Эта методика обеспечивает герметичность орбитальных комплексов на весь расчетный срок их существования. В ней используются чувствительные методы, измеряющие минимальные утечки, соответствующие современным уровням стандартов качества.
Самая первая вакуумная камера на космодроме Байконур была объемом всего в один кубометр. В ней еще в 1957 году испытывали исторический аппарат — первый искусственный спутник Земли ПС-1. Камера получила обозначение СМ-483 и до сих пор находится в РКК «Энергия». Причем, как замечают специалисты, она до сих пор функциональна.
Со временем, по мере увеличения габаритов космических аппаратов, объемы вакуумных камер росли. Так, в 1959 году для испытаний кораблей «Восток» была построена камера СМ-357 объемом уже 20 кубометров (позднее ее увеличили до 30). Когда в нашей стране стали строить корабли серии «Союз», то под них пришлось разработать новый объект — СМ-702 объемом 280 кубометров. В этой камере можно было тестировать аппараты в собранном виде.
В 1978 году было решено построить на Байконуре вакуумный комплекс нового поколения для испытаний крупногабаритных изделий космической техники. Предполагалось, что камера будет достигать 11 метров в высоту, иметь 10 метров в диаметре, а ее объем составит около 1000 кубометров. Основное требование — соответствовать габаритам многоразового корабля «Буран», разработка которого как раз началась в то время. Камеру, получившую обозначение 17Т523, сдали в эксплуатацию в конце 1987 года. Испытывали в ней корабли «Союз», «Прогресс», модуль «Звезда», спутники связи «Ямал». Камера была реконструирована в 2016 году.

[АниКей]

militarynews.ru

Заместитель руководителя научно-технического центра РКК «Энергия» Эдуард ЩЕРБАКОВ: «Российская методика обеспечения герметичности космической техники не имеет мировых аналогов» -


Интерфакс-АВН

Россия – мировой лидер по числу пилотируемых космических запусков. Реализуемая с 2000 года программа МКС – это в том числе регулярные старты и посадки транспортных пилотируемых кораблей «Союз», выходы в открытый космос, многочисленные динамические операции. Длительное нахождение людей на орбите предъявляет особые требования к вопросам герметичности – одного из базовых параметров безопасности космических полетов.
Каким образом проводятся испытания космической техники в вакуумных камерах? Чем различаются российский и американский подходы к обеспечению герметичности? На эти и другие вопросы отвечает заместитель руководителя научно-технического центра РКК «Энергия» Эдуард ЩЕРБАКОВ. 


      
- Эдуард Викторович, что такое герметичность и насколько она важна при проектировании и изготовлении образцов ракетно-космической техники?
- Герметичность – это, без преувеличения, ключевой, жизненно важный фактор для работы ракет-носителей, разгонных блоков и космических аппаратов. Пренебрегать ей – значит ставить под угрозу жизни космонавтов и успех автоматических миссий. 
Ряд аварий в космосе так или иначе связан с нарушениями герметичности – например, в 1963 году из-за разгерметизации орбитального отсека была потеряна межпланетная станция "Марс", в 1968 году по аналогичной причине при посадке разбился спускаемый аппарат беспилотного варианта корабля Л1, в 1975 году из-за разгерметизации спускаемого аппарата погиб экипаж космического корабля "Союз-11", в 1975 году из-за проблем с герметичностью потеряна космическая станция "Алмаз" без экипажа, в 1997 году из-за аварии и разгерметизации почти полностью утратил работоспособность модуль «Спектр» орбитальной станции «Мир»... И это только отечественная статистика.
Обеспечение герметичности – непростая задача, в поиск эффективных решений которой солидно вкладывается каждая космическая держава. Не хочу приуменьшать достижения зарубежных коллег, но с гордостью могу сказать, что наша страна здесь лидер. Сегодня испытания на герметичность приобретают особую актуальность, ведь речь идет о будущих длительных космических полётах.
- В чем особый подход РКК «Энергия» к вопросам обеспечения герметичности?

- У нас создана собственная уникальная методология, основанная на крайне высоких требованиях к герметичности обитаемых отсеков и пневмогидросистем изделий космической техники. У нашей методики нет мировых аналогов, она позволяет обеспечить герметичность орбитальных комплексов на протяжении всего длительного полёта.
Смысл в том, что применяются самые чувствительные методы испытаний, которые позволяют измерять такие минимальные утечки, которые обеспечивает современная технология изготовления изделий и средств наземных измерений. На уровне этих возможностей предъявляются допустимые требования к герметичности.
Часто говорят, что проблему потери герметичности можно решить через компенсацию из резервов сжатого газа в баллонах. Да, в отдельных случаях, наверное, это возможно, но лишь на время, хотя на практике мне это неизвестно. Главное, чтобы течь не прогрессировала и не привела к декомпрессии космического объекта, о последствиях которой хорошо известно. На это и направлен особый подход РКК «Энергия».
Мы используем наиболее чувствительный метод испытаний на суммарную герметичность. Он основан на применении вакуумной камеры и гелиевого масс-спектрометра. Эта технология проверена и хорошо зарекомендовала себя еще со времён первых искусственных спутников Земли. Вакуумная камера задействуется на всех этапах испытаний изделия – начиная от квалификационных и заканчивая заключительными контрольными на космодроме. Такая цепочка позволяет оперативно выявлять и устранять течи на Земле – ведь после старта прямого доступа к изделию уже не будет.
- То есть, несмотря на многоуровневые проверки, течь может возникнуть на завершающей стадии подготовки незадолго до старта?

- Наверное, в этом и кроется опасность. Как правило, это может быть связано со скрытыми прогрессировавшими дефектами изготовления или повреждениями в процессе наземной подготовки. С 1968 по 1999 годы зарегистрированы десятки подобных случаев, из которых наиболее серьезными были повреждения корпуса гермоотсека спускаемого аппарата, скрытые металлургические дефекты корпуса стыковочного узла, разгерметизация контуров системы терморегулирования, негерметичность двигательной установки и другие неисправности. Благодаря вакуумным испытаниям готового изделия на космодроме, все дефекты были вовремя локализованы и ликвидированы. 
- Существуют ли технологии, позволяющие обнаруживать и устранять негерметичности во время орбитального полета?

- Такие технологии есть, но для создания эффективных штатных средств поиска и ремонта течей на орбите потребуется несколько лет и определенное финансирование. А выход космонавтов в открытый космос – это весьма затратное и небезопасное дело. Это только один аспект, а предположим аварийный случай внезапной частичной разгерметизации одного из модулей станции. Для временной компенсации течи и поддержания нормального давления на борту потребовались бы дополнительные запасы воздуха, а его доставка на орбиту довольно затратна. Не говоря о том, что сам факт возникновения такой ситуации можно считать аварией, ведь под угрозу ставятся жизни членов экипажа. Выводы делайте сами.
- Какие средства есть сегодня на борту для поиска и ликвидации негерметичностей?

- Во-первых, это датчики давления системы обеспечения жизнедеятельности и система оповещения, которая позволяет установить, что «процесс пошёл» в случаях значительной разгерметизации. Затем вступают в действие датчики потока, установленные на люках между российскими модулями, которые показывают куда и откуда течет воздух атмосферы российского сегмента МКС, то есть позволяют определить в каком из модулей находится крупная течь. У экипажа есть подробная инструкция, которая была разработана проектным подразделением РКК «Энергия», где чётко указывается, что надо делать в этих случаях. 
Что касается меньших негерметичностей, которые можно выявить в процессе длительного мониторинга давления в станции с учетом всех возмущающих факторов, то здесь не все так однозначно. Есть много бортовых экспериментов, но пока нет штатной надежной системы обнаружения местоположения негерметичностей.
Совместный совет международных партнеров по обнаружению и ремонту утечек на борту МКС, сопредседателем которого я являюсь, предполагает создание системы обнаружения координат мест возникновения течей. Она называется APLLS и позволит определить не только факт допустимого соударения с метеороидом, которое длится миллисекунды, но и появления постоянного сигнала от течи, возникшей по любой из многих возможных причин.
- Как НАСА относится к проверкам герметичности при изготовлении космической техники? Там тоже используются вакуумные камеры или у них имеются свои методы?

- С НАСА – интересная ситуация. Изначально они придерживались собственной точки зрения, в соответствии с которой высокая герметичность обитаемых отсеков пилотируемых кораблей была необязательна для полётов. Это пошло еще с проекта их станции Freedom. При этом продвигалась теория распространения трещин (Crack Propagation), созданная на основе компьютерной обработки результатов испытаний образцов металла гермооболочки разной формы (плоской, сферической, цилиндрической, конической и так далее). В НАСА расценивали этот подход как менее затратный по сравнению с нашим, ведь в случае применения дефектоскопии он снижал вероятность возникновения взрывной декомпрессии. 
Взрывная декомпрессия – это когда высокогерметичный корабль мгновенно теряет весь запас воздуха. Американцы, уйдя от высокой герметичности, компенсировали утечки за счет увеличенных запасов газа, которых им хватало ввиду ресурсов шаттлов на период каждой из коротких миссий. Например, они утверждали, что декомпрессия может произойти, если длина трещина в любой толщине металла при любой его ширине составит более 7 дюймов при одной избыточной атмосфере.
Когда речь зашла о совместном строительстве МКС, нас такая политика не устроила. Общая станция подразумевает единый герметичный объем, поэтому все модули должны проходить испытания на герметичность в соответствии с технологией, независимо от того, какая страна-участница их изготовила. После пяти лет переговоров России удалось через контрольный совет МКС, комиссию Стаффорда-Уткина убедить НАСА пересмотреть свои подходы и обеспечить условия для проведения высокочувствительных испытаний суммарной герметичности всех модулей американского сегмента МКС.
Для проведения таких испытаний была восстановлена вакуумная камера в Космическом центре им. Кеннеди на мысе Канаверал. Реконструкция обошлась США в $20 млн. Работы проводились по методике и с консультациями специалистов РКК «Энергия». В результате НАСА взяло на себя обязательства при создании всех элементов МКС придерживаться критериев герметичности, которые мало отличаются от российских, введя специальный термин – критерий успеха испытаний.
ЕКА и японское космическое агентства также приняли на себя аналогичные обязательства, что узаконено соответствующими документами. Все модули, начиная с US LAB, прошли испытания в вакуумной камере и перед пуском. Таким образом, мы можем смело заявлять о международном признании и распространении нашей методологии контроля герметичности крупногабаритных объектов космической техники.
- Что дает вакуумная камера при испытаниях на герметичность? В чем ее плюсы и минусы?

- Сегодня альтернативы вакуумной камере в принципе нет. Наиболее объективный метод контроля герметичности в наземных условиях – это имитация окружающего космического вакуума. Сводится на нет человеческий фактор, ведь используются автоматы, регистрирующие общую негерметичность отсеков, испытания высочувствительны и технологичны. В вакуумной камере имитируется нагружение давлением всех элементов конструкции корабля, аналогичное тому, которое создается в орбитальном полете, что позволяет оценить механическое взаимодействие элементов до старта, посмотреть, как ведет себя конструкция в космическом вакууме. 
Когда собранное изделие находится в камере в течение нескольких суток, происходит вакуумная сушка: материалы отдают испаряющиеся и механические частицы, поверхности очищаются от газов и других веществ. В атмосферных условиях это сделать невозможно из-за эффекта гидропоршня в микронеплотностях, образующихся в результате капиллярной конденсации влаги из окружающей атмосферы или остатков жидкости после гидравлических испытаний первоначальной конструкции пневмогидросистем. Все это и многое другое делает вакуумную камеру незаменимым инструментом на всех этапах подготовки космической техники.
- Какие вакуумные камеры применяются в филиале РКК «Энергия» на Байконуре?
- Их там было построено немало. Самая первая вакуумная камера СМ-483 была построена на космодроме еще для испытаний первого искусственного спутника Земли в 1957 году с объемом всего 1 куб. метр. Сейчас эта камера у нас в Королёве, после обновления используется на экспериментальной базе нашего центра. Объемы следующих камер постепенно увеличивались в связи с ростом габаритов космических аппаратов. К примеру, объем построенной в 1959 году камеры СМ-357 для испытаний кораблей "Восток" составлял уже 20 куб. метров, затем ее увеличили до 30 куб. метров. С началом производства кораблей "Союз" под них была разработана камера "СМ-702" объемом 280 куб. метров, которая позволяла испытывать корабли в собранном виде. Позже она была увеличена до 360 куб. метров для испытаний долговременных орбитальных станций "Салют".
К началу разработки многоразового орбитального корабля "Буран" потребовалась вакуумная камера нового поколения, которая бы соответствовала по габаритам и при этом была бы лишена недостатков предыдущих образцов. В 1978 году по предложению и обоснованию НПО «Энергия» руководство страны и отрасли приняли решение изготовить вакуумную камеру нового поколения диаметром 10 метров и высотой 11 метров, которая бы позволяла испытывать на герметичность крупногабаритные отсеки и пневмогидросистемы кораблей "Буран". Камера объемом около 1000 куб. метров была сдана в эксплуатацию в конце 1987 года и получила обозначение 17Т523.
После закрытия программы "Буран" камеру восстановили и модернизировали, и в результате на ее базе был создан уникальный, не имеющий аналогов в мире, комплекс 17Т523М объемом 1515 куб. метров. В этой вакуумной камере были проведены успешные испытания целого ряда изделий, в том числе космические корабли "Союз", "Прогресс", основной модуль российского сегмента МКС "Звезда", спутники связи "Ямал" и другие.
- В чем заключалась реконструкция камеры? Сколько времени на это ушло? Какие возможности открываются с вводом в эксплуатацию реконструированного вакуумного комплекса на Байконуре?
- По сути, после реконструкции от старой камеры остался только корпус из нержавеющей стали, платформа и ложемент для загрузки изделий. Практически все остальное было заменено. В результате мы получили «чистую» автоматическую камеру с современной системой управления. Работы по реконструкции заняли три года, в них участвовали многие организации, при этом наш центр был головным. В числе смежников были проектировщики, конструктора, монтажники, строители. Руководил работами генеральный конструктор пилотируемых космических комплексов Сергей Романов.
После реконструкции камера позволяет проводить испытания на герметичность любых изделий космической техники, которые могут быть созданы в обозримом будущем. В том числе тех, для которых требуется высокая чистота. Это могут быть спутники ДЗЗ, космические аппараты специального назначения, межпланетные автоматические комплексы, пилотируемые корабли, новые модули для МКС и т.д. Диапазон изделий очень широк – любой подходящий по габаритам аппарат может быть испытан в этой камере с высоким качеством и без опасности загрязнения.
- Как будут проводиться испытания изделий, запланированных к запуску с космодрома Восточный?

- На Восточном будет построена своя похожая вакуумная камера. В отличие от этой, она будет горизонтальной и предназначенной в основном для испытаний перспективного транспортного корабля «Федерация». Сейчас началась разработка документации и к моменту изготовления первого корабля камера будет готова.

[АниКей]

«Имею скафандр — готов путешествовать» (англ. Have Space Suit—Will Travel, в некоторых переводах «Будет скафандр — будут и путешествия») — научно-фантастический роман Роберта Хайнлайна для детей и подростков, первоначально вышедший серией произведений в журнале Fantasy & Science Fiction (август, сентябрь, октябрь 1958 года) и напечатанный издательством Charles Scribner's Sons в твёрдом переплёте в 1958 году, последним в серии Heinlein juveniles^[англ.].
Для привнесения реализма в произведение Хайнлайн использовал свой инженерный опыт, так как во время Второй мировой войны он работал гражданским инженером по аэронавтике в лаборатории, разрабатывая скафандры для использования на больших высотах.
В названии романа видна явная аллюзия одновременно на популярное американское телешоу в жанре вестерна «Have Gun – Will Travel^[англ.]» и, также, на распространённую в начале XX века форму театральной рекламы «Have tux, will travel» (вместо «скафандра» здесь соответственно револьвер и смокинг).

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

prokosmos.ru

Космос без пафоса: Михаил Котов — о проблемах, трендах и тихой силе инженерии


«Космос — везде, просто мы его не замечаем»

Спойлер

— Как вы думаете, почему у многих россиян сложилось впечатление, что в космосе ничего не происходит? Чем оно вызвано?
— На самом деле ответ сложнее, чем кажется. Я сам долго пытался понять, откуда это берется. Сначала думал, что дело в негативном пиаре. Потом — что люди просто не интересуются. А сейчас у меня есть своя версия, к которой я пришел после долгих размышлений.
Мне кажется, дело в современной информационной среде. Мы все формируем собственные пузыри — подписываемся только на те каналы и источники, которые нам нравятся. Кто-то читает только про вооружения, кто-то — про моду и жизнь принцев. И все, что не входит в этот пузырь, просто не существует для человека.
Я часто вижу это на примере знакомых, которые интересуются космосом. Казалось бы, их должно волновать все, что связано с наукой. Но я спрашиваю: «Вы слышали, что на станцию "Восток" в Антарктиде недавно доставили новый жилой модуль для полярников? Гигантский, современный, его везли по сложнейшему маршруту». И они отвечают: «Нет, не слышали». Хотя это отличная, мощная новость, почти как запуск новой орбитальной станции. Просто Арктика и полярники — это не их пузырь. И в него такие новости не попадают.
Получается, что если у человека нет регулярного канала, откуда он получает новости о космосе, он вообще ничего об этом не узнает. А потом говорит: «Ну, у нас ничего не происходит». Это работает во всех сферах. Вот, например, вы интересуетесь космосом. А что вы можете сказать о современной химии? Наверняка ничего. Но это не потому, что там ничего не происходит. Просто вы не читаете такие новости.
— То есть проблема в том, как устроено наше инфополе?
— Именно. У нас у каждого свой мир, и из него почти ничего не выходит наружу. Мы атомизированы. У каждого — свой пузырь, свое поле, и туда очень трудно что-то донести. Как с этим работать — я не знаю. Ну, можно, конечно, создать два государственных телеграм-канала и заставить всех на них подписаться, но читать их все равно будут только те, кому это интересно. 
Информационное поле у всех разное. Мне кто-то из преподавателей рассказывал: раньше, лет 15 назад, можно было пригласить на встречу со студентами интересного гостя. Это был человек, которого знали и студенты, и преподаватели. Десять лет назад уже были расхождения — студенты просили пригласить одного спикера, а преподаватели хотели видеть кого-то другого. А сейчас студенты даже между собой не могут договориться. Один говорит: «Это крутой человек», а другой — ровесник — впервые слышит о нем.
Это и есть та самая атомизация. И она влияет на все — от новостей до политики.
— Есть ли шанс как-то изменить ситуацию?
— Шанс есть, но он очень тонкий. Пока дети еще маленькие, пока они не сформировали свое личное информационное поле, есть возможность заразить их интересом. В школах, в детских садах, в университетах — пока они еще слушают. А потом они вырастают, подписываются на любимые каналы, и все. Все остальное остается за пределами их поля зрения.
Иногда удается выдернуть такого человека, показать ему: «Слушай, а ты знал, что в космосе столько всего происходит?» Он может заинтересоваться, подписаться на какой-то канал, начать читать. Это идеальный сценарий. А может и не случиться. Тогда он так и проживет, уверенный, что в нашей космической отрасли пустота.
И я думаю, что это не только российская история. Это общемировая тенденция. Просто мы пока не начали говорить о ней всерьез.
— А как вы оцениваете значение научных и космических новостей для обычного человека? Можно ли их воспринимать как что-то большее, чем просто информирование?
— У меня есть одна умная знакомая, которая как-то сказала: «Знаешь, почему мы в детстве читали книжки? Потому что книжки — это эскапизм». Возможность сбежать. Оказаться где-то еще — искать золото на Чукотке, воевать с пришельцами на другой планете. Для некоторых людей такую роль сыграл космос — как отдушина, как выход из бытовых тяжелых историй.
Но я считаю, что новости науки, и особенно космоса, важны и по другой причине. Это важная часть картины мира. Они дают понимание: твоя страна не просто существует, она что-то делает, и делает что-то великое. 
Часто, когда человек начинает спор, он опирается на информацию, которую слышал лет десять назад. И ты понимаешь, что у него в голове до сих пор живет образ, будто на Восточном космодроме ничего не построено, ракеты не летают, и вообще вся космическая отрасль мертва. Хотя это совсем не так.
Космос уже давно и плотно вошел в нашу повседневную жизнь. Просто мы его не замечаем. Мы каждое утро включаем навигатор и едем по маршруту, не думая, что за этим стоят спутники, сигналы, расчеты. Телевидение — тоже со спутников. Связь — тоже. Погода — те же спутники. Люди до сих пор думают, что метеорологи ходят на станцию и записывают данные в тетрадь. А на самом деле они получают снимки сразу после пролета спутника. Все это — космос. Просто не тот романтический, где скафандры и ракеты, а повседневный, незаметный и удобный. Но при этом незаменимый.
«Мы живем в тени достижений СССР, но у США — такая же ситуация»
— Историк космонавтики Антон Первушин говорит, что в наше время рассказывать о космических достижениях трудно из-за тени Советского Союза. На фоне успехов СССР, которые широко транслировались, нынешние как будто меркнут. Что вы думаете об этом?
— Тут действительно все сложно. Мы и правда живем в тени Советского Союза — в тени тех достижений, которые были тогда. Но это не только наша история. У США — такая же ситуация. У них тоже был сильный бэкграунд. Если бы не Маск, который вытащил их программу за волосы, они бы, возможно, до сих пор возили астронавтов на «Союзах».
У американцев после речи Кеннеди все сдвинулось: они собрались, сделали «Аполлон» и полетели на Луну. Сейчас речи тоже звучат, но куда все движется — неясно. Много разговоров, но мало прорывов. Поэтому и у нас, и у них ощущение, что современное не сравнится с тем, что делали наши предки.
Кажется, что теперь все мелко, не так интересно, не стоит внимания. Но это иллюзия. Это когнитивное искажение. То же самое происходит в других отраслях. Кажется, что современные мореплаватели ничего не делают, если сравнивать их с Магелланом или Лазаревым. Хотя они точно так же выходят в океан, просто у них теперь другие задачи.
Да, когда-то это был фронтир, а теперь — рутина. Но без этой рутины не будет нового скачка. И пока не появится новый космический фронтир — например, полеты и базы на Луне — будет трудно создать ощущение, что мы делаем что-то столь же великое.
Важно помнить, что мы стоим на плечах гигантов. Все, чего мы добились — результат их работы. Но и современные инженеры, космонавты, баллистики делают колоссальное количество интереснейших и важнейших вещей, делают нашу жизнь удобнее и безопаснее. И об этом надо рассказывать. Потому что это по-прежнему важно, вдохновляюще и по-своему велико.
— Раз уж мы подошли к конкретике — расскажите, пожалуйста, что вам лично сейчас кажется самым интересным в российской космической отрасли? Какие проекты вы бы выделили как свои персональные топ-3?
— Тут, как всегда, непросто. Потому что есть то, за чем я лично слежу с интересом, а есть то, что, на мой взгляд, действительно стоит внимания широкой аудитории. И это не всегда одно и то же.
Вот, например, для меня один из главных проектов — это «Спектр-РГ». Я много о нем писал, много рассказывал на лекциях, но он почему-то не вызывает у людей особого интереса. Видимо, потому что не дает тех красивых картинок, которые делает «Джеймс Уэбб» или «Хаббл». Хотя как научный инструмент «Спектр-РГ» ничем им не уступает. Совсем. Он работает уже несколько лет и продолжает выдавать огромное количество данных. Сейчас идет стадия накопления информации, а обработка этих данных займет не год и не два. Это проект на десятилетия вперед.

1 / 5
Я искренне надеюсь, что по итогам его работы кто-то из участников дотянет до Нобелевской премии. Это было бы справедливо. Потому что «Спектр-РГ» — это передний край мировой науки, что называется, on the edge. И это тот случай, когда Россия играет не догоняющую, а ведущую роль. За ним обязательно нужно следить.
— А что еще?
— Второй проект, за которым я слежу с не меньшим интересом — это новый российский пилотируемый корабль, тот самый ПТК. Я много лет жду, когда он полетит. Не потому, что «Союз» плох. Наоборот — это отличная машина, рабочая лошадка, надежная и многократно модернизированная. Но все-таки это корабль своего времени.
А нам нужно что-то новое, способное летать к Луне, решать более сложные задачи. Поэтому я считаю важным наблюдать за разработкой ПТК. Мне хочется верить, что этот проект получится довести до конца.
— И третье?
— Это, конечно, создание РОС — Российской орбитальной станции. Сейчас ее только проектируют, но это важный шаг вперед. Надеюсь, все-таки получится реализовать ее в ближайшие годы. И не только РОС. Я очень надеюсь на совместную с Китаем Международную научную лунную станцию. Это будет действительно новая эпоха, новый фронтир.
Но, если говорить о том, что происходит уже сейчас, то нельзя забывать о научных спутниках. Например, проект «Ионосфера». Это, на мой взгляд, один из самых недооцененных проектов. Он изучает верхние слои атмосферы, включая явления, открытые совсем недавно — буквально за последние десятилетия. Речь идет о спрайтах, джетах, фэйри — об этих молниях, которые бьют вверх, в ионосферу, и достигают длины в десятки километров. Смотрятся они фантастически, и с научной точки зрения представляют огромный интерес.
Я очень надеюсь, что когда все спутники «Ионосферы» будут выведены, мы услышим от Института космических исследований много нового и интересного. Это та область, о которой раньше почти не говорили, а теперь есть шанс понять ее глубже.

1 / 4
— Наверное, именно благодаря космической гонке между СССР и США у нас до сих пор живет ощущение, что главное в космосе — это пилотируемая программа и присутствие человека на Луне. Действительно ли это так? 
— Пилотируемая космонавтика — это действительно очень большой и серьезный пласт. Тут важно понимать, что все, что связано с человеком в космосе, всегда будет привлекать гораздо больше внимания. По очень простой причине — это про нас. Это про людей, про таких же, как мы, которые бросили вызов стихии, работают там, рискуют.
Ни один космический аппарат, даже с самой крутой научной миссией, никогда не соберет столько лайков и откликов, сколько соберет космонавт. И это нормально. Это логично. Потому что мы — люди, и нам в первую очередь интересны люди, а не машины.
— А если смотреть с точки зрения практической пользы для человечества?
— Вот тут как раз сейчас важнее спутники. Группировки, которые обеспечивают дистанционное зондирование Земли, связь, погоду, навигацию. Они делают больше, если смотреть по объему задач. Производят их массово и на околоземной орбите они уже во многом могут больше, чем человек.
Но при этом люди в космосе по-прежнему нужны — особенно для научных исследований. Многие эксперименты на МКС, которые делаются руками космонавтов и астронавтов, просто невозможно было бы провести на автоматических платформах. Или получилось бы очень сложно, долго и дорого. А человек может адаптироваться, быстро отреагировать, менять условия эксперимента в реальном времени. И это делает его по-прежнему незаменимым элементом в космосе — по крайней мере, в научной части.
И все-таки, если в ближайшие годы произойдет высадка на Луну — неважно, кто это будет, американцы, китайцы, россияне или кто-то еще — за этим событием будут следить миллионы. Потому что человек в космосе — это всегда эмоционально, масштабно и очень по-человечески близко.
Нужна гармония: почему считать успехи в космосе по количеству запусков — неправильно
— Вы упоминали, что как просветитель часто сталкиваетесь с соревновательным подходом к космосу: у какой страны больше запусков, больше спутников — та и молодец, а все остальные космические державы — отстающие. Почему вы считаете, что такой подход не только неправильный, но и в какой-то мере опасный?
— Считать успехи в космосе по количеству запусков и спутников — это вроде бы самый простой и очевидный способ. Но на самом деле он почти ничего не говорит. Такой подход не позволяет нормально сравнивать возможности разных стран.
Во-первых, потому что задачи можно решать по-разному: можно делать многоспутниковые группировки, а можно запускать меньше аппаратов, но на более высокие орбиты или с другими характеристиками. Кроме того, вот взять США. У них Маск запускает «Старлинки» в огромных количествах. Это действительно мощный, крутой и очень успешный проект. Но он — один. Только один проект, пусть и очень значимый.
А, например, Китай развивается гораздо более гармонично. Он запускает меньше спутников, но охватывает разные направления: связь, наблюдение, наука. Поэтому если просто считать суммарное количество аппаратов без понимания, какие это спутники, для чего, насколько они эффективны, — то это просто бессмысленные цифры.
У России — наибольшее количество студенческих аппаратов среди всех стран. Мы пытались это как-то подсчитать, и действительно: у нас студенческие спутники делают активнее всех. Но делает ли это Россию лидером в космосе? Конечно нет. Это просто один из компонентов.
Космос должен развиваться гармонично. Если ты занимаешься только спутниками связи, а у тебя нет нормального дистанционного зондирования Земли — это провал. Если у тебя нет научных программ — тоже плохо. И очень важно, чтобы все это было частью внятной государственной стратегии.
Не все страны могут позволить себе запускать столько же, сколько США. С их бюджетами никто не может тягаться. Значит, нужно быть умнее. Где-то делать проще, где-то — дешевле, где-то — компактнее. Но в любом случае не надо ввязываться в гонку «кто больше». Это путь в никуда.
— То есть и количество запусков — не показатель?
— Да. Количество стартов — это тоже только косвенный признак. У тебя может быть куча запусков, но при этом провалы в других направлениях. Не надо расставлять места, проводить рейтинги, кто «лидер», а кто «отстающий». Космос — это не соревнование, это отрасль. И она должна последовательно развиваться так, как это важно и нужно государству, исходя из задач и возможностей страны.  
Я хорошо помню, как в свое время журналисты писали: «Зачем России нужен ГЛОНАСС, когда есть GPS? Он же лучше, быстрее, бесплатный». А потом оказалось, что ГЛОНАСС нам очень нужен. Особенно в последние годы — во время СВО стало понятно, насколько важно иметь свою навигационную систему.
Поэтому нельзя меряться цифрами. Нужно трезво оценивать свои ресурсы и на их основе строить эффективную, устойчивую космическую программу. Понимать свои бюджеты и стараться делать в рамках них максимально удачный, максимально работоспособный вариант. Не гнаться за тем, у кого больше, а понимать, что нужно тебе — и делать это.
— В космической отрасли случаются ошибки: аварии, закрытие проектов, переносы сроков. В англоязычном сообществе принято говорить: space is hard, космос — это тяжело. Там будто бы уже выработано спокойное отношение к провалам. А как нам, россиянам, стоит воспринимать неудачи в космосе?
— Точно так же. Да, space is hard — и это справедливо для любой страны. Тут, скорее всего, дело в другом. Наши любители космоса, мне кажется, воспринимают все гораздо ближе к сердцу. Каждую неудачу они переживают очень остро, драматично. Иногда — сильнее, чем следовало бы. Отсюда и реакция такая.
На самом деле нужно вырабатывать спокойное, нормальное отношение. Space is hard — значит, должна быть следующая попытка. Всегда. Нужно просить такие бюджеты, чтобы в них была заложена возможность второго запуска. Чтобы можно было учесть ошибки, сделать выводы, пойти дальше.
Развитие так и происходит: ты делаешь, ошибаешься, извлекаешь уроки, делаешь снова. Ошибаешься — снова извлекаешь уроки, снова делаешь. Без этого прогресса не будет.
А еще такая острая реакция на неудачи идет из Советского Союза, где, как правило, говорили только об успешных проектах. А неудачных, которые скрывали, было очень много. Если бы обо всех них тогда открыто рассказывали, люди бы, наверное, завалили редакции письмами: «Куда вы тратите наши деньги? Почему у вас ничего не получается? Зачем вы опять пытаетесь сесть на Луну, если уже тридцать попыток, а нормальной посадки все еще нет?»
Поэтому у многих — искаженное представление. Кажется, что раз не получилось с первого раза, то все, провал. Хотя это не так. Вот, например, недавняя история с Луной-25. Мы все расстроились, что Индия села и обогнала нас. Но мы упускаем, что это была их вторая попытка. И они сделали все, чтобы она стала успешной. Проанализировали, учли ошибки — и получилось.
Это и есть нормальный путь развития. А вот заламывать руки, кричать «все пропало» — не стоит. Это ничего не дает. С таким подходом нельзя ни спорт смотреть, ни в профессии развиваться. Потому что за каждым профессионализмом стоят десятки, а то и сотни попыток, о которых вы не слышали. Большая часть из них — неудачные. Просто человек не сдался, не опустил руки, а продолжил делать свое. И так и должно быть.
— Космической отрасли стоит взять пример с авиации?
— Мне тоже так кажется. В авиации изучение ошибок — часть системы. Там каждая ошибка разбирается до мельчайших деталей. И благодаря этому авиация стала одной из самых безопасных отраслей. При этом никто не говорит, что если была ошибка — значит, все плохо. Там из ошибок учатся. Это часть культуры. Так должно быть и в российском космосе.
Ошибка не должна вести к увольнению всех подряд и к фразам вроде «вы ни на что не годитесь». Она должна вести к спокойному, четкому пониманию: как сделать так, чтобы это не повторилось. Но для этого, конечно, нужны подходы. Сейчас у нас в космосе проблема в том, что бюджет не всегда позволяет делать достаточно много попыток, чтобы спокойно к ним относиться. А подходы нужны. Без них нет роста.
— Получается, положительный опыт без отрицательного — это просто удача?
— Да, здесь я с вами соглашусь.
Ядерная энергетика, массовость и Луна: тренды ближайших 5-10 лет
— Президент Владимир Путин недавно провел в Бауманке совещание с представителями «Роскосмоса» и анонсировал новый национальный проект по космосу. Предположительно, он будет связан с ядерной энергетикой. Что это означает и чего от него стоит ждать?
— Давайте так. Национальный проект по космосу — это всегда история про какую-то приоритетную часть, про то, что считают самым важным. Мне самому сейчас очень интересно узнать, каким его видят и как именно его сформулируют. Судя по тому, что слышно, будет уход от большой федеральной космической программы и переход к более узким национальным проектам. И это, в общем, правильно.
Проект — это хорошо. Потому что если это национальный проект, значит, под него выделены деньги и с него будут жестко спрашивать. Это то, чего нам часто не хватает. Хочется, чтобы и в космической отрасли была такая же история: выделили средства — и ясно, кто отвечает, кто делает, что нужно для результата.
Если говорить про ядерную энергетику в космосе — это, на мой взгляд, действительно интересный и правильный путь. Сейчас может показаться: зачем? Мы же прекрасно используем солнечные батареи. Но все работает, пока ты недалеко от Земли. Чем дальше, тем хуже. Уже на орбите Марса солнечные панели сильно теряют эффективность. А дальше — еще хуже.
На Луне тоже не все просто. Да, там солнечные панели работают, но есть проблема: лунные сутки — это примерно 29 земных. То есть у тебя 14 земных суток — день, а потом 14 — ночь. Если ты работаешь в экваториальной зоне, тебе нужно запастись такой энергетикой, чтобы пережить две недели полной темноты. Это значит — огромное количество аккумуляторов. Или ты должен уходить на полюса, где угол освещения другой, но и там панели работают хуже.
А ядерная энергетика эти вопросы снимает. Это один из самых надежных и мощных источников энергии в космосе. И те, кто станут специалистами по космической ядерной энергетике, станут очень важными и редкими специалистами. Это настоящая высококлассная профессия.
— Но раньше подобные идеи часто высмеивались.
— Да, помню, как шутили: «Россия — космический извозчик». Фу-фу-фу, мол, вы только людей в космос возите. А потом Маск стал делать то же самое — и вдруг выяснилось, что это круто, современно и вообще молодцы. Так же будет и здесь. Если кто-то скажет: «Космический энергетик? Это несерьезно», — не слушайте. Это может оказаться как раз очень умным шагом. Это реальная специализация, которой сейчас владеют единицы. И даже среди стран немногие умеют строить эффективные ядерные станции — а уж тем более в космосе.
Так что если новый нацпроект действительно будет связан с этим направлением — хотя бы частично — это будет очень интересно и правильно.
— Какие тренды, на ваш взгляд, будут преобладать в развитии российской космической отрасли в ближайшие 5–10 лет?
— Ну, если бы я мог точно ответить на этот вопрос, я бы, наверное, не давал интервью, а писал бы аналитическую записку куда-нибудь наверх — с обоснованием, какие тренды должны быть. Но если серьезно, мне кажется, мы сейчас в некоторых вопросах оказались в роли догоняющих. И отсюда вытекают и тренды.
Нам нужно догонять. А значит — переходить на массовое, быстрое, почти конвейерное производство космических аппаратов. Делать так, чтобы ракеты запускались проще, дешевле, с меньшими усилиями, но чаще. Это тоже тренд.
Лунные исследования — тоже. Мягкая посадка на Луну, исследование лунного грунта — это все нужно продолжать. Это уже обозначившийся тренд, и он останется. И, конечно, тренд на спутниковые группировки. Причем не на единичные сложные аппараты, а на массовые — пусть попроще, полегче, но в большом количестве. Это тоже будет преобладать.
Мне не кажется, что Россия в этом смысле пойдет каким-то своим особым путем. Все идут примерно в одну сторону — и мы, скорее всего, тоже будем идти туда же.
— И все же — есть шанс сделать что-то свое, нестандартное?
— Есть. Но это должно быть очень умное движение. Вот как в свое время сделали китайцы в 1990-е. Они просто посмотрели, чего добились русские и американцы, что у них сработало, а что нет. И пошли по уже пройденному пути — обрезав все лишнее, отбросив тупиковые ветки, они быстро нагнали, а в чем-то и перегнали. Просто потому, что не изобретали велосипед, а делали то, что точно работает.
«В космос идут по любви»
— И все это невозможно без кадров — в том числе молодых. У нас традиционно все внимание приковано к профессии космонавта. А какие еще специалисты нужны отрасли? Какие профессии востребованы уже сейчас и что вы посоветуете молодежи?
— Да, про космонавтов все любят читать, смотреть, но на самом деле, если говорить о тех, кто действительно движет отрасль — это инженеры. Именно инженерные специальности — это та основа, на которой и должно строиться развитие. Инженеры создают космические аппараты, разрабатывают станки для их производства, пишут софт, делают системы управления. 
Я очень надеюсь, что в будущем инженерные профессии будут не только востребованными, но и хорошо оплачиваться. Потому что без них просто никак. Это та «рабочая косточка», на которой все держится.
И здесь есть один очень важный момент. Когда школьники выбирают, какие предметы сдавать, часто делают выбор в сторону упрощения. Вместо физики и химии — обществознание. Потому что «все пошли и я пошел». А потом — все. Технические специальности ты себе просто обрезал. И это, на мой взгляд, большая ошибка. Такая развилка ломает будущее.
Если бы я сейчас снова выбирал профессию, я бы однозначно шел в технику. Я сам из Питера, и пошел бы в ИТМО, Политех, Военмех, ГУАП. Это техническое образование, это умение работать руками, создавать что-то. А вот стать СММщиком или копирайтером вы всегда успеете. И переучиться на эти профессии можно довольно быстро и дешево.
Даже в научной журналистике самые успешные ребята — это те, у кого за плечами техника. А сверху — уже умение писать, работать с источниками, редактировать. Если наоборот — если человек закончил гуманитарный журфак и хочет в научпоп — это будет очень тяжело. Это прям задача со звездочкой. Таких людей — единицы. Я почти никого не знаю.
Так что лучше плясать от технической базы. Даже если вы мечтаете стать космонавтом, без технического образования туда почти не попасть. Исключения можно пересчитать по пальцам одной руки.
А в самой космической отрасли профессий — масса. Это и работа на космодромах, и создание спутников, ракет, кораблей, программного обеспечения для них. Все это требует людей с техническим образованием.
— У нас есть хороший пример — Сергей Назаров из Крымской астрофизической обсерватории. Он инженер-электромеханик, причем, по-моему, в области корабельного дела. А аспирантуру уже заканчивал при обсерватории. Получается, из электромеханика — в астрономы.
— Вот именно. Отличный пример. И таких историй должно быть больше. Потому что главное — база. А дальше уже можно разворачиваться в любую сторону.
 — Наверняка вас часто спрашивают: зачем вообще идти работать в космическую отрасль? Что бы вы ответили на этот вопрос детям и молодежи?
— Тем, кто хочет идти в космос? Сейчас космическая отрасль, может быть, не про большие деньги. Но это очень интересно. Это действительно классная работа. Это возможность заниматься тем, что завтра станет необходимостью.
На мой взгляд, в космос идут по любви. Потому что, если говорить честно, в других местах можно заработать больше. Но я вижу огромное количество людей, которые здесь работают. И чем больше я езжу по предприятиям, чем больше общаюсь с инженерами, конструкторами, тем больше очаровываюсь ими.
Они пришли сюда не случайно. Они пришли, потому что хотели. Потому что мечтали. И когда человек работает по мечте — это всегда видно. Это хорошие, надежные специалисты. Поэтому если вы мечтаете о космосе, ну что я могу сказать — в добрый путь. Очень хочется верить, что в итоге совпадут и мечта, и интересная работа, и достойный оклад. Хотелось бы надеяться, что так и будет.
— А что бы вы сказали родителям тех самых школьников и студентов, которые говорят: «Хочу в космос», а мама с папой переживают?
— Я сам родитель. И мне кажется, наша задача — именно переживать. Мы все равно будем переживать. Но все, что могли сказать и сделать, мы уже сделали — до какого-то момента. Дальше дети выбирают сами. Да и раньше выбирали сами. Ты же не можешь взять ребенка за ухо и притащить: «Вот ты теперь работаешь здесь. Это твоя судьба». Нет. Он сам решит.
Наша задача — показать весь спектр. Профессии, увлечения, спорт — все. А они выберут. Если ребенок или студент говорит: «Я хочу заниматься космосом», — я не вижу в этом проблемы. Наоборот, это здорово. Это классно.

[свернуть]

[АниКей]

[АниКей]

не реклама  

[АниКей]

Такого еще не бывало!

Байконур. Научно-исследовательский испытательный полигон № 5 Министерства обороны СССР, 70 лет которого будет отмечаться 02 июня, строился в нечеловеческих условиях не только из-за особенностей местности/климата, но и "благодаря" проектировщикам первой площадки (ныне "гагаринский старт").

"Проектный институт — 31-й ЦП и Минобороны — подложил прорабам-исполнителям и в целом 130-му УИРу большую свинью, выдав «липовые» чертежи по геологии котлована, указав наличие только песка почти на всю его глубину (а это 50 метров). Под этот песок Главное управление специального строительства Министерства обороны выделило соответствующую технику: пару полукубовых экскаваторов, несколько скреперов ёмкостью 1 кубический метр и три бульдозера. Эту технику я и застал на котловане 5 января 1956 года.

Но в ходе работы выяснилось, что уже начиная с глубины полтора-два метра пошли «ломовые» глины, которые оказались не по зубам экскаваторам. С сентября 1955 года работы на объекте вёл прораб Трайбман, но его так довели всякие проверяющие, что он не выдержал, заболел и слёг в госпиталь.

Только в 1994 году заместитель главного инженера проекта В.А. Сергеев опубликовал в открытой печати следующее: «...ждать проведения полных гидрологических изысканий с бурением скважин, как это полагается, ждать полного геологического заключения — значило потерять до полугода времени. Поэтому были выданы чертежи на основании общих, не конкретных фондовых геоматериалов...»

К счастью, мы с моим помощником прорабом Евгением Анисимовичем Гребенником об этом тогда не знали, хотя довольно быстро поняли, что работаем по «липовым» чертежам. Мы разработали свой график и метод разработки котлована: бурить скважины глубиной 5 метров, взрывать породу, разрабатывать мощными экскаваторами и свозить в отвал", рассказывает в книге "Главный строитель Байконура" полковник Сергей Алексеенко.

Космонавтика в СССР, особенно военная, была создана не генеральными конструкторами, а каждодневным упорным трудом и подвигом десятков тысяч людей, которые гробили свое здоровье, зачастую отдавая и жизни, не за деньги или комфортное проживание в отдельных коттеджах с семьями (как некоторым обещали при переводе в Тюра-Там), а за идею.

Закончилась идея - закончился и Байконур

#ниип5 #байконур #шубников #трайбман #сергеев #гребенник #алексеенко

Подпишись на канал "Такого еще не бывало!"

173 views

[АниКей]

Pro Космос
🚀«Ноги превратились в два хвоста»: полет «Союза-9» как испытание на грани возможного

55 лет назад с космодрома Байконур запущен «Союз-9» с космонавтами Андрияном Николаевым и Виталием Севастьяновым на борту. Продолжительность автономного полёта 17 суток 17 часов 50 минут 55 секунд — до сих пор непобитый рекорд.

Какой секретный эксперимент был размещён в корабле? Как проходил первый шахматный турнир в космосе? Почему полёт едва не завершился трагедией?

Читайте на сайте
7.5K views

Космический архив
«Ноги превратились в два хвоста»: полет «Союза-9» как испытание на грани возможного
1 июня 2025 года, 14:00
Игорь Маринин
Ровно 55 лет назад, 1 июня 1970 года, начался, казалось бы, ничем не примечательный полет космического корабля «Союз-9» с летчиком-космонавтом Андрияном Николаевым (№3 в СССР) и молодым инженером Виталием Севастьяновым на борту. Однако этот полет, продолжавшийся всего 17 суток и 17 часов, едва не завершился трагедией: после возвращения на Землю космонавты восстанавливались почти два года. Выводы, сделанные тогда космическими врачами, позволили увеличивать длительность космических полетов на орбитальных станциях.
Содержание
1«Утереть нос» американцам: длительный полет к 100-летию Ленина2Опасный маневр по коррекции орбиты: «в ЦУПе шок и тишина»3Секретный военный эксперимент4На связи жена и дочка5Первый шахматный турнир на орбите6Резкое утомление на 12 день полета7Продление полета на двое суток и мировой рекорд побит8«Андриян сидит и утирает лицо землей, а по пыльным щекам стекают ручейки слез»9Ноги превратились в два хвоста10Дорога к увеличению длительности полетов открыта
«Утереть нос» американцам: длительный полет к 100-летию Ленина
Успешная стыковка кораблей «Союз-4» и «Союз-5» в январе 1969 года показала, что эта операция вполне осуществима. Но корабли «Союз» не позволяют разместить необходимое количество научного оборудования, и потому возможности космонавтов проводить научные эксперименты очень ограничены, да и долго находиться в пространстве восьми кубометров непросто.
В конце 1969 года у инженеров ЦКБЭМ (сейчас РКК «Энергия») возникла идея оперативного создания долговременной орбитальной станции с использованием готовых корпусов, изготовленныз в ЦКБМ по проекту «Алмаз» Владимира Челомея. Оснастить их предлагалось системами корабля «Союз». Но у конструкторов возник вопрос: на какую длительность полета рассчитывать системы жизнеобеспечения, какие объемы и веса резервировать для питания и воды, и на сколько дней они необходимы экипажу? Врачи не могли дать однозначного ответа, не понимая, как воздействуют на организм длительные космические полеты.
К этому времени рекорд по длительности космического полета — 13 суток 18 часов 35 минут — был за экипажем американского корабля «Джемини-7» Фрэнком Борманом и Джеймсом Ловеллом. Главный конструктор ЦКБЭМ Василий Мишин настаивал на месячном полете, руководитель подготовки космонавтов генерал Николай Каманин — на двух неделях. В результате решили до орбитальной станции опробовать 16-суточный полет на корабле «Союз» и уже исходя из его результатов рассчитывать длительности экспедиций на станцию ДОС-1. Кроме того, этот полет можно подготовить быстро и приурочить его к 100-летию основателя советского государства Владимира Ленина, тем самым «утерев нос» американцам.
Чтобы новый рекорд был зафиксирован, полет должен был продолжаться не менее 365 часов (15,2 суток). Полет «Союза-9» запланировали на вторую половину апреля 1970 года, а для ускоренной подготовки в конце декабря 1969-го сформировали по традиции три экипажа: первый — Андриян Николаев и Виталий Севастьянов, второй — Анатолий Филипченко и Георгий Гречко, третий — Василий Лазарев и Валерий Яздовский.
Уникальный случай: экипажи были сформированы за два месяца комплексных экзаменационных тренировок, которые уже прошли в начале марта 1970 года. Но корабль не успели адаптировать для длительного полета к 100-летию Ленина и старт отложили на конец мая. После отдыха в санатории «Чемитоквадже» на Черном море экипажи 10 мая прибыли на Байконур для предстартовой подготовки.
Опасный маневр по коррекции орбиты: «в ЦУПе шок и тишина»
1 июня 1970 года ровно в 22 часа по московскому времени ракета-носитель 11А511 (в будущем «Союз») стартовала с площадки № 31 и вывела на околоземную орбиту космический корабль «Союз-9» (11Ф615, 7К-ОК № 17) с космонавтами Николаевым и Севастьяновым на борту. Это был первый в истории ночной пуск пилотируемого космического корабля. Космонавты приступили к выполнению программы полета. Их основная задача была — научиться долго жить в космосе. В течение всего полета Андриян и Виталий наблюдали за своими организмами, фотографировали различные объекты на Земле.
Один из экспериментов по коррекции орбиты в автоматическом режиме экипаж должен был провести на следующие сутки после старта. Виталий Севастьянов рассказывал автору: «Запускаем гироскопы в раскрутку — все в порядке, раскрутка идет. Готовимся к разворотам, уставки (исходные параметры для разворотов, получаемые из ЦУПа — прим. ред.) заложили. Делаем два разворота — нормально. А третий разворот — по крену — нет, и горит "Авария гироскопа". До включения двигателя оставалось 12 минут. Я предложил Андрияну сделать разворот по крену вручную. "Но ведь в инструкции это не записано", — возразил он и был прав. Ручную ориентацию для коррекции орбиты тогда (из советских космонавтов) не делал никто. Но ведь мы уже топливо потратили, а его должно хватить на все 18 суток. Однако Николаев не соглашался. А время уходило. Я все-таки убедил его; перешел в бытовой отсек и, сопоставляя положение солнечных батарей относительно горизонта, давал ему команды, а он поворачивал корабль. Когда ориентацию построили, до включения оставалось пять минут».
В нужное время Николаев вручную включил двигатель и через необходимое количество секунд отключил. Когда настал сеанс связи, Андриян доложил: «Коррекцию выполнили, двигатель проработал столько-то секунд. Замечания: при выполнении ориентации разворот по крену от автоматики не прошел, выполнили вручную».
От таких слов в ЦУПе все «на уши встали», ведь в инструкции этого не предусмотрено. «Двигатель запустили вручную, при ручной стабилизации, — продолжил Николаев. — Двигатель выключили с пульта, так как интегратор не работал. В ЦУПе шок... тишина... Потом раздался голос Елисеева: "Сейчас мы записи телеметрии посмотрим". Посмотрели и поняли, что мы абсолютно точно выполнили коррекцию. Нам передают: "Молодцы, сэкономили топливо, поздравляем!" Позже такие действия экипажа записали в инструкцию и всем разрешили выполнять ручную коррекцию».
Секретный военный эксперимент
Рассказал Виталий Иванович и про один из секретных в то время экспериментов: «У нас в бытовом отсеке был компьютерный прибор, как бы игра, по перехвату целей. Этот прибор был разработан в интересах Министерства обороны, и в нем были заложены элементы управления самолета-истребителя. С помощью этого прибора на орбите мы должны были провести наведение прицела на полуметровую модель космического аппарата вероятного противника и сопровождать ее перекрестием прицела как можно дольше.
Модели отстреливались от БО с помощью пружинных толкателей. Андриян управлял кораблем, ориентируя его в нужную сторону иллюминатором, а я наводил прибор на цель. Все наши действия записывались, чтобы потом посмотреть, как проходило наведение. Всего было три мишени. Одну из них нам удалось отслеживать до 8 км. Она была видна в виде точки, тем не менее мы могли отличить ее от звезды».









Полет проходил по намеченной программе, несмотря на некоторые проблемы с избытком и недостатком электроэнергии. На четвертые сутки полета Андриян Николаев доложил на Землю: «Пока все хорошо. Спим крепко, сон освежает. Дневной паек съедаем полностью, но добавки не требуется. Бреемся ежедневно специальной электробритвой. Бритва работает хорошо. Бриться безопасной бритвой плохо — разлетаются волосы и паста. Ассенизационным устройством "по-большому" еще не пользовались, а "по-маленькому» пользуемся нормально». Надо отметить, что до этих пор космонавты в полете не брились.
На связи жена и дочка
8 июня первому в мире ребенку двух космонавтов (Андрияна Николаева и Валентины Николаевой-Терешковой) Елене исполнилось шесть лет. Накануне Валентина с дочкой прилетели в Евпаторию, откуда шло управление полетом и в течение двух сеансов связи разговаривали со счастливым мужем и отцом. При этом Андрияна можно было видеть на мониторах. Следующим вечером Валентина и Аленка опять общались с Николаевым. Трансляция шла через проекционную телесистему «Аристон» на всю стену.

Аленка, увидев отца в натуральную величину, разговорилась и забросала его вопросами типа «Видел ли ты Бармалея?» и не забыла рассказать про черепаху, ежа и торт, который ей подарили космонавты. До этого случая из-за краткости полетов сеансы радиосвязи с семьями и не устраивали, но учитывая, что этот полет должен быть рекордной продолжительности, командование ВВС сделало исключение.
Первый шахматный турнир на орбите
10 июня Николаеву и Севастьянову предоставили первый в истории космонавтики «выходной»: отменили все эксперименты и радиообмен по программе полета. Руководивший их полетом генерал Каманин предложил космонавтам сыграть в шахматы, которые были на борту. Их сделали из специального пластика, из какого изготавливали корпуса приборов корабля. Особенность космических шахмат была в том, что фигуры игроками не отрывались от доски, а двигались по пазам, чтобы ими можно было играть в невесомости.
Первый в мире космический шахматный турнир «Космос — Земля» состоялся 10 июня 1970 года. В пункте управления полетами черными фигурами играли генерал Николай Каманин и космонавт Виктор Горбатко, а в космосе, белыми, — Виталий Севастьянов и Андриян Николаев. «Битва» продолжалась три витка и закончилась вничью. Трансляция этой партии взбудоражила весь мир.
В этот же день Андриян и Виталий выполнили большую уборку корабля, впервые в истории используя пылесос.
Резкое утомление на 12 день полета
12 июня руководство полетом и врачи внимательно изучили все данные по состоянию организмов космонавтов и не заметили никаких признаков утомления. Но на следующий день у космонавтов появились признаки усталости. Движения Виталия и Андрияна стали менее энергичными, появились ошибки (выключили телевидение переключателем каналов, а не выключателем). Космонавты пожаловались на чрезмерную загруженность, а работы часто занимали время планового отдыха.
Стали появляться в радиопереговорах оговорки, раздражительность и торопливость. Руководство полета решило увеличить время на отдых, а с 14 июля начать отслеживать погоду в местах посадки на случай досрочного возвращения экипажа.
Продление полета на двое суток и мировой рекорд побит
16 июня после споров Каманина с главным конструктором ЦКБЭМ Мишиным, настаивающем на продлении полета до 20 суток, было принято решение посадку произвести 19 июня на первом суточном витке. 17 июня все поздравляли Николаева и Севастьянова с новым мировым рекордом. Никто не предполагал, что от этого рекорда до возможной трагедии — один шаг. 18 июня космонавты начали подготовку к возвращению, переносом возвращаемых грузов в спускаемый аппарат и выполнением комплекса физических упражнений.
19 июня 1970 года в 14:58:55 мск спускаемый аппарат космического корабля «Союз-9» совершил успешную посадку в расчетном районе, в 75 км западнее Караганды. Почти одновременно рядом приземлились два вертолета, а еще через минуту началась эвакуация Николаева и Севастьянова, так как сами выйти они не смогли.
«Андриян сидит и утирает лицо землей, а по пыльным щекам стекают ручейки слез»
Вот что рассказывал автору об ощущениях после посадки Виталий Севастьянов: «Из-за отсутствия физической нагрузки мы оказались неподготовленными к посадке. И когда мы прилетели, было очень тяжело. При посадке все было штатно, все системы корабля сработали хорошо. Перегрузки были штатные. Больше того, восходящие потоки были такими мощными, что вертолетчики, которые нас сопровождали вовремя парашютирования, заметили: "Ребята, а вы зависли. Возвращаться не хочется?" Я смотрю в иллюминатор, а там трактор поле пашет, чтобы нам мягче было. И мы сели на вспаханное поле.
Встретила нас группа очень быстро. Андрияна вытащили, а я вылез сам и сел на обрез люка. А он горячий! Сквозь штаны прожигает...(космонавты тогда летали без скафандров, только в спортивных костюмах — прим. ред.) "Заберите меня, — кричу, — сейчас задымлюсь!" А они с Андрияном занимаются, а меня бросили. А мне жжет, хоть прыгай. А сам спуститься не могу, до земли больше двух метров. Как дотерпел, не знаю... И тут навалилось... Остался даже кинокадр: Андриян сидит и утирает лицо землей, а по пыльным щекам стекают ручейки слез. Встать мы не могли. Нас занесли в вертолет. Андрияна положили на тахту, а меня на пол около керосинового бака... Летим. И вдруг врачи к Андрияну кинулись и что-то суетятся. Я на карачках подполз, растолкал всех — Андриян без сознания. Еле откачали... Так нас на носилках из вертолета и вынесли в Караганде. На следующий день привезли нас в Звездный, а мы и встать не можем».
А вот впечатление Каманина от встречи с Николаевым и Севастьяновым в самолете сразу после прилета в Москву: «Я знал, что они тяжело переносят возвращение на Землю, но не рассчитывал увидеть их в таком жалком состоянии: бледные, опухшие, апатичные, без жизненного блеска в глазах — они производили впечатление совершенно изможденных, больных людей».
И вновь рассказ Виталия Севастьянова: «На шестые сутки нашего лежания приезжали министр обороны Гречко с Каманиным. Мы их лежа принимали. На седьмые сутки так покурить захотелось... Встал я, на стул оперся, и побрел по стенке в соседнюю комнату к Андрияну.
— Вставай! — говорю.
— Ты уже ходишь?
— Да, еле-еле.
— А как?
— Я стул перед собой передвигаю. Ну-ка и ты давай со стулом, а я тебя поддержу.
Он попробовал, получилось. Стоит, бледный от напряжения, но улыбается.
— Андриян, а у меня спички есть. Давай покурим, — говорю я.
— А где сигареты взять? У нас же нет!
— А помнишь, мы с тобой сигарету оставили, мол, когда вернемся — закурим...
У нас в профилактории, перед туалетом, была гладильная комната, в которой стоял накрытый байковым одеялом стол, а над ним висело зеркало. А на зеркало, сверху, я «Родопи» положил.
— А как мы пройдем? — слегка «тормозит» Андриян.
— По стенке...
И вот мы по стеночке ушлепали туда. Я ему помог. Сели на байковое одеяло. Сидим, дымим... Вдруг слышим — шум, суета. Крик из коридора: «Нету их!». Вдруг влетает к нам Олег Георгиевич Газенко в генеральской форме и в белом халате сверху. «Ребята здесь! — кричит. — Вы курите?!» (а курить нам, космонавтам, тогда категорически запрещалось). А мы курим, улыбаемся и ногами болтаем... «А что вы курите?» — «Родопи» — «Я вас угощу...» — «Нет, эта сигарета – та, которую мы оставили перед полетом...» — «Ну, значит, живы будете, раз уж закурили», — сказал Олег Георгиевич и закурил вместе с нами. С этого дня реадаптация пошла значительно быстрее».
Ноги превратились в два хвоста
По данным врачей у Севастьянова окружность бедра уменьшилась на 7,5 см, голени на 3,5 см. Тонус мышц ног упал на 78%. Главный хирург Советской Армии Александр Вишневский после обследования пошутил: «У вас ноги превратились в два хвоста!» Кроме того, сердце уменьшилось на 12,5% по площади и на 20% по объему, а объем прокачиваемой через него крови уменьшился в два раза.
Еще большие изменения произошли у Николаева. У него фактически было предынфарктное состояние. Он вспоминал: «Врачи сомневались, выживем ли мы вообще после такого полета. На Земле сердце работает под нагрузкой, кровь имеет вес, а в состоянии невесомости веса нет, и мышцы сердца работают вхолостую, без напряжения, поэтому сердечные мышцы отмирают. Потому на Земле пульс был лежа — 80 ударов, сидя — 100, стоя — 120. Костная ткань потеряла калий и кальций, стала рыхлой. Изменился состав крови. После этого полета я не то что вставать, сидеть не мог. Период реадаптации длился около месяца». Даже через неделю после полета по вечерам у них поднималась температура и сильно болели мышцы.
В итоге Андриян Николаев пережил в течение года два инфаркта и был отстранен врачами от дальнейших космических полетов. Получив вторую Звезду Героя и звание «генерал-майор», он до отставки служил заместителем начальника Центра подготовки космонавтов. Виталий Севастьянов был на шесть лет моложе, его восстановление прошло быстрее и уже в сентябре его включили в новый экипаж. Через пять лет выполнил двухмесячный космический полет.
Дорога к увеличению длительности полетов открыта
После полета «Союза-9» стало ясно, что нейтрализовать воздействие невесомости на организм можно только физической нагрузкой. Но тренажеры невозможно разместить в космическом корабле, объем которого около восьми кубометров. Увеличение длительности полетов было возможно только на орбитальных станциях, оснащенных велотренажером, беговой дорожкой и другими нагрузочными приспособлениями.
Ученые разработали необходимые профилактические препараты, а конструкторы — костюмы «Пингвин» со вшитыми резиновыми тягами, нагружающими почти все мышцы. Кроме того, после полета Николаева-Севастьянова в рабочем расписании всех летающих экипажей появились выходные дни и обязательные два часа для фитнеса.
Благодаря героическому полету Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова полугодовые полеты в космос стали обычными, и все чаще космонавты отправляются в командировки на орбиту на год и больше, а восстановление организмов происходит все быстрее.
Полет Андрияна Николаева и Виталия длительностью 17 суток 17 часов 50 минут 55 секунд до сих пор является рекордным по длительности полетов на одиночных космических кораблях.

[Старый]

мы должны были провести наведение прицела на полуметровую модель космического аппарата вероятного противника и сопровождать ее перекрестием прицела как можно дольше.
Модели отстреливались от БО с помощью пружинных толкателей.

Как эти мишени выглядели на бытовом отсеке - до сих пор секрет? 

[АниКей]

Космопилигримы
 
0:09
 
0:04

Технополис и аисты — продолжение рассказа о поездке в Калининград от Михаила Котова

Первый раз я побывал в «Технополисе GS» уже почти шесть лет назад, и вот только сейчас смог приехать сюда вновь, привезя с собой и Космопилигримов. И да, я немного опасался. А вдруг за последние годы, где сплелись самые разные события и в мировом масштабе, и в реалиях страны, «Технополис GS» окажется не таким интересным, как я увидел его шесть лет назад.

К счастью, мои опасения оказались беспочвенными. Все такая же идеальная чистота и ухоженность территории, отлаженное производство, на которое приятно смотреть, и чёткость техпроцессов. Ну и самое главное сокровище Технополиса — люди. Технологи, инженеры, специалисты — каждый готов увлечённо, профессионально и очень интересно рассказывать о том, чем занимается. Каждый человек искренне любит своё дело, это видно и очень подкупает.

Группу «Космопилигрмов» удивить сложно, мы были на сборке ракет «Союз» и «Ангара» в Самаре и Омске, видели, как создают спутники в Железногорске под Красноярском, побывали на калининградском «Факеле». И даже после всего этого «Технополис GS» удивляет и поражает.

Здесь соседствуют хайтек GS Nanotech, который занимается корпусированием микросхем, а также созданием российских LED и SSD. Рядом огромное по масштабу и размаху производство ЦТС, где собирают электронику, от ноутбуков до телевизоров. Неподалеку пышущее изнутри жаром здание «ПКФ», в котором производят гофрированный картон и упаковку из него, а также производство «Пранкор», изготавливающее пластиковые и металлические детали. И всё это показали Космопилигримам, ответив на сотни наших вопросов.

А ещё хочется сказать, что «Технополис GS» расположен в Гусеве, не самом известном, но очень интересном городе. До 1945 года Гусев был немецким Гумбиненном. Тут старинная планировка, прекрасные кирпичные здания и очень интересное для всех любителей космонавтики здание школы Фридрихшуле (ныне Гусевский агропромышленный лицей).

Дело в том, что здесь в 1919—1920 годах учился Вернер Магнус Максимилиан фрайхерр фон Браун — немецкий, а затем американский конструктор ракетной техники. В то время его отец был президентом Гумбинненского правительства. Возможно, именно здесь маленький Вернер впервые задумался о космосе.

А по дороге туда и обратно мы смотрели на аистов, которых в Калининградской области очень и очень много. Они сидят в гнездах, смотрят на проезжающие машины с фонарных столбов и неспешно вышагивают по полям в поисках корма.

619 views

[АниКей]

ГЛОНАСС и VZе, VZе, VZе остальные
Forwarded from

Российская ядерная космическая техника

Привет, друзья! О развитии космических ядерных технологий в нашей стране рассказал Михаил Ковальчук. Лекцию, посвященную этой теме он прочитал на 18-й Курчатовской молодежной научной школе.

В числе значимых проектов, которые создают специалисты НИЦ «Курчатовский институт» он назвал атомную энергетическую станцию для Луны «Селена». Ее мощность составит до 500 кВт.

Так же разрабатывается и силовая установка с ядерным источником питания для будущих космических кораблей — сверхмощный безэлектродный плазменный реактивный двигатель, призванный обеспечить межпланетные перелеты.

Для наземных испытаний перспективной силовой установки создают линейку передовых наземных испытательных стендов. В том числе стенд «ПЕРСТ» — имитатор космического пространства, который представляет собой цилиндрическую вакуумную камеру суммарным объемом около 400 куб. м. Его введут в эксплуатацию в 2006 году.

Помимо этого, Михаил Ковальчук рассказал о передовых разработках в сфере новых материалов и перспективной микроэлектроники.

В частности, в НИЦ «Курчатовский институт» ведут исследования по разработке нейроморфных процессоров и систем на их основе.

Также запущено единственное в России мелкосерийно производство алмазной электронно-компонентной базы.

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

prokosmos.ru

Свадебное кольцо, прах сценариста и банка пива: что человечество отправило в космос


Космос — наш общий дом. И как в настоящем доме большой семьи, идеального порядка в нем ждать не стоит. Кроме спутников, орбитальных станций и обломков ракет в пространство попадали самые неожиданные предметы. За десятилетия освоения орбиты люди умудрялись терять в открытом космосе рабочие инструменты и личные вещи, а порой намеренно запускали туда символичные объекты – от праха знаменитостей до целого автомобиля. Pro Космос собрал истории о таких случаях. 
Потерянная сумка с инструментами 
В ноябре 2008 года американка Хайдемари Марта Стефанишин-Пайпер работала снаружи МКС. Внезапно в ее руках разорвался шприц-пистолет для смазки шестерен и залил маслом печатки, основную укладку с инструментами, скафандр и фотокамеру. Пока Хайди вытирала масло с перчаток и камеры, вторая укладка в виде сумки с ручкой уплыла в открытый космос. NASA оценило стоимость содержимого сумки в $100 000. Внутри были страховочные фалы, катушка с полотенцами для вытирания скафандра после выхода, два смазочных пистолета, скребки и контейнер для сбора металлических фрагментов и большой мешок для мусора. На самом деле «сумочка» была величиной с небольшой чемодан, а весила около 13 кг. Это один из самых крупных и дорогих предметов, когда-либо потерянных экипажем МКС.

Пропажу удалось даже заснять с Земли: канадский астроном-любитель через несколько дней поймал ее в объектив телескопа. На видео она выглядела как движущаяся светящаяся точка. По расчетам, сумка не представляла серьезной опасности и должна была сгореть при входе в атмосферу через несколько месяцев. Так и произошло: в августе 2009 года ВВС США подтвердили, что она сгорела в атмосфере над Тихим океаном, не долетев до поверхности.
А в ноябре 2023 года другие женщины-астронавты потеряли мешок с инструментами. Жасмин Могбели и Лорел О'Хара вышли в открытый космос, чтобы провести плановое техническое обслуживание МКС. Они заменили подшипник на солнечной батарее и отрегулировали кабели. Пропажу сумки обнаружили только после возвращения на станцию. В этот раз NASA не раскрыли содержимое мешка и его стоимость, однако подтвердили, что предмет не представляет угрозу для МКС и космических аппаратов. В течение нескольких месяцев его могли наблюдать астрономы-любители.

Сумки с инструментами — не единственные артефакты, которые люди случайно оставили в космосе. Например, еще в 1965 году во время первого американского выхода в открытый космос астронавт Эд Уайт выпустил из рук запасную перчатку, которая стала одним из первых утерянных искусственных объектов–«спутников», неконтролируемо летающих вокруг Земли. Перчатка продержалась в полете около месяца, после чего сгорела в атмосфере.
За прошедшие десятилетия список потерянных на орбите вещей пополнился камерами, инструментами и всяким мелким мусором. К счастью, большинство таких вещей быстро сходит с орбиты. Однако каждый из них напоминает о том, как важно не зевать во время выхода в открытый космос и крепко привязывать все снаряжение.
Прах Джина Родденберри: первые космические похороны
Джин Родденберри — сценарист и создатель культового сериала «Звездный путь» (Star Trek). Он сам завещал похоронить себя среди звезд. После его смерти в 1991 году прах этого неординарного человека несколько раз отправляли в космос.
В 1992 году часть кремированных останков Родденберри впервые оказалась в космосе: ее доставил туда и вернул обратно экипаж шаттла «Колумбия» в рамках миссии STS-52. Астронавты провели ряд экспериментов и развернули спутник LAGEOS-2. Тогда урну с прахом не планировали отправлять в космос. После полета ее передали семье Родденберри.
Через пять лет, 21 апреля 1997 года, 7 граммов его праха запустили на орбиту Земли вместе с прахом психолога-психонавта Тимоти Лири, ракетчика Крафта Эрике, физика Джерарда О'Нила и других — всего 24 человек. Все они стали участниками мемориальной миссии компании Celestis, которая прошла на борту ракеты Pegasus XL, стартовавшей с самолета-носителя у Канарских островов. Прах знаменитостей в урне размером с губную помаду находился внутри контейнера величиной с банку из-под растворимого кофе и был запущен вместе с первым испанским спутником наблюдения Земли Minisat 01.

20 мая 2002 года аппарат сошел с орбиты и сгорел в атмосфере. Тогда Celestis решила запланировать более амбициозный запуск — доставить остальную часть праха Родденберри в дальний космос. К нему должны были присоединиться прах его жены, актрисы Мэджел Барретт, которая ушла из жизни в 2008 году, а также некоторых других актеров.
Изначально запуск планировали на 2016 год в составе экспериментальной миссии с солнечным парусом Sunjammer, но проект закрыли еще в 2014-м. Celestis перенесла запуск сначала на 2020 год, затем на июнь 2022-го, а в итоге — на январь 2024 года.
Миссия получила название Enterprise Flight — в честь космического корабля из «Звездного пути». В капсулу поместили образцы праха Родденберри, Барретт, Духана и актрисы Нишель Николс, которая в сериале сыграла Ухуру, а также режиссера спецэффектов Дугласа Трамбалла. Туда же загрузили цифровые послания от поклонников. 8 января 2024 года Enterprise Flight успешно стартовал с мыса Канаверал во Флориде вместе с лунным посадочным модулем Peregrine компании Astrobotic Technology.
В космос отправляли прах и других известных людей — например, геолога Клайда Томбо на борту зонда New Horizons в 2006 году. А прах актера Джеймса Духана, сыгравшего инженера Скотти в «Звездном пути», в 2008 году тайно привез на МКС космический турист Ричард Гэрриот. Долгое время он держал свой поступок в секрете и рассказал о необычной контрабанде только в 2020-м.
Спортивный электромобиль в межпланетном пространстве
Одним из самых необычных и массово обсуждаемых запусков стал полет автомобиля Tesla в дальний космос. В феврале 2018 года компания SpaceX испытывала сверхтяжёлую ракету Falcon Heavy. Вместо болванки или макета спутника решили использовать личный электромобиль Илона Маска — вишневый Tesla Roadster первого поколения. На сиденье закрепили фигуру в скафандре по прозвищу Starman («Звездный человек»). Манекен был одет в настоящий фирменный скафандр SpaceX. В салоне машины на повторе играла песня Дэвида Боуи Space Oddity, а на приборной панели закрепили табличку с надписью Don't Panic — это цитата из романа «Автостопом по галактике» фантаста Дугласа Адамса.

Запуск 6 февраля 2018 года прошел успешно: Falcon Heavy вывела автомобиль сначала на околоземную орбиту, а затем разогнала до второй космической скорости. Tesla Roadster вышел на гелиоцентрическую орбиту, пересекающую орбиту Марса (афелий около 1,66 астрономических единиц). Это первый автомобиль, не только отправленный к орбите Марса, но и запущенный в космос. Никакой научной нагрузки он не нес – это был маркетинговый ход и инженерный эксперимент, а заодно демонстрация возможностей ракеты.
По расчетам Маска, его автомобиль может вращаться вокруг Солнца миллионы лет. При этом, конечно, не подразумевается, что Tesla останется в первозданном виде: радиация и микрометеориты со временем разрушат машину до металлического каркаса. Уже через полтора года после запуска Roadster совершил полный оборот вокруг Солнца. В 2020 году он проходил сравнительно недалеко от Марса и Земли. Сближения с нашей планетой до расстояния менее 5 млн км не ожидается до 2047 года. Так что электромобиль со «Звездным человеком» на борту ещё долго останется в одиночном путешествии по Солнечной системе как своеобразный артефакт эпохи расцвета частной космонавтики.
Орбитальная свадьба: кольцо и бабочка
Необычный случай произошел 10 августа 2003 года. Российский космонавт Юрий Маленченко, находясь на борту МКС, вступил в брак с невестой, которая дожидалась его на Земле. Космонавт нес рабочую вахту на орбите, а его возлюбленная, американка русского происхождения Екатерина Дмитриева, находилась в Хьюстоне. Причем свадьба изначально не должна была быть космической: экипаж экспедиции рассчитывал вернуться домой к августу. Однако позже Центр управления полетами сообщил Маленченко, что его «командировка на орбиту» закончится только в октябре. Космонавт принял решение не отменять торжество, а сочетаться браком с Дмитриевой дистанционно.
Церемонию провели по видеосвязи, в присутствии 200 гостей на Земле. Космонавт надел синий рабочий комбинезон, но к нему пристегнул элегантную бабочку–галстук. Обручальное кольцо заранее доставили на МКС грузовым кораблем. Его Юрий надел себе в невесомости, пока невеста надевала свое кольцо на Земле. Свидетелем стал астронавт Эдвард Лу, который тоже находился на станции. 
История этой «звездной» свадьбы не была гладкой. Поначалу руководство космонавта возражало против брака, но Юрий от своих планов не отказался. Юридически все было оформлено по законам штата Техас, допускающим брак по доверенности — то есть такой, когда один из супругов отсутствует физически. 
Родители Маленченко узнали о готовящейся женитьбе лишь за несколько дней и поначалу были удивлены заочному формату.
Брак признали действительным, однако позже возможность узаконить отношения на орбите запретили в контрактах астронавтов и космонавтов. Таким образом, Юрий Маленченко стал первым и единственным человеком в мире, который женился в космосе.
Космический гольф: удар в невесомости
Когда любители космонавтики говорят о гольфе в космосе, они обычно вспоминают командира «Аполлона-14» астронавта Алана Шепарда, отправившего два мячика в лунную даль в 1971 году. Однако в гольф сыграли и на околоземной орбите – пусть и в рекламных целях.
В ноябре 2006 года с борта МКС вышел в открытый космос Михаил Тюрин, вооруженный клюшкой для гольфа. Его задачей было отбить миниатюрный мячик в открытый космос. Акцию заказала канадская компания Element 21 Golf, производитель спортивного инвентаря. Масса мяча составляла всего три грамма — это в 15 раз легче стандартного.
Тюрин отправил мяч в полет одной рукой, а другой держался за поручень станции. Его напарник по выходу, европейский астронавт Майкл Лопес-Алегриа, снимал удар на видео. Запись поступила в эксклюзивное распоряжение заказчика акции.
Хотя организаторы заявляли, что «мяч может пролететь миллионы километров и продержаться на орбите годы», специалисты NASA и Роскосмоса рассчитали более трезво: из-за атмосферного торможения такой легкий объект должен был сойти с орбиты через 2–3 дня, пролетев за это время порядка нескольких миллионов километров.
Так и вышло — уже через пару суток мяч вошел в атмосферу и сгорел. Но своей цели маркетинговый трюк достиг: Тюрин установил своеобразный рекорд, а кадры космического гольфа облетели телеэфиры всего мира. К слову, ради безопасности мяч отбивали против направления полета станции, чтобы он наверняка не вернулся и не столкнулся с МКС.
Спутник-скафандр: как выбросили пустой «верхолазный костюм»
Человеческий силуэт, дрейфующий в бездне — кадр будто из фильма ужасов. Но это не настоящий человек, а лишь эксперимент, который в феврале 2006 года провел экипаж МКС. Отработавший свое выходной скафандр «Орлан» решили использовать в качестве мини-спутника. Это был совместный проект NASA, РКК «Энергия» и студентов Юго-Западного государственного университета, которые предложили идею оснастить скафандр передатчиком и выпустить в открытый космос. Хотелось проверить, нельзя ли превратить отработавшие «пустолазные костюмы», как называл скафандры Константин Циолковский, в недорогие спутники. В шлем поставили радиопередатчик, внутрь корпуса — аккумуляторы. Конструкцию окрестили «РадиоСкаф» или SuitSat-1.

3 февраля 2006 года во время выхода в космос космонавт Валерий Токарев и астронавт Уильям МакАртур дружно толкнули пустой скафандр прочь от станции — и тот уплыл, медленно вращаясь. «Прощай, мистер Смит!» — сказал Токарев.
На борту «спутника» работал любительский радиопередатчик, передававший голосовые приветствия на нескольких языках и телеметрию. Однако заряда батарей хватило ненадолго — по одним данным, вещание прекратилось уже через три часа, по другим сигнал ловили и спустя две недели, но он был очень тихий. Замолчавший «РадиоСкаф-1» пролетал на орбите до 7 сентября 2006 года, когда сгорел в атмосфере. Эксперимент признали частично успешным, но SuitSat-1 стал, по сути, самым необычным искусственным спутником Земли. В каталоге космических объектов ему даже присвоили номер AMSAT-OSCAR 54. А кадры, где пустой скафандр медленно удаляется от МКС на фоне черного космоса и голубой планеты, до сих пор изумляют зрителей.
Реклама на орбите: пицца и гигантская банка
Космос не раз становился площадкой для смелых рекламных акций. Одну из первых устроили на станции «Мир» в 1996 году: во время выхода в открытый космос Юрий Онуфриенко и Юрий Усачев надули огромную (высотой 120 сантиметров) копию банки Pepsi — ее было видно в кадре, и компания сняла ролик. 
Чуть позже, в 2001 году, конкуренты из Pizza Hut пошли еще дальше и доставили настоящую пиццу на МКС. Российский «Прогресс» привез на станцию упакованную в вакуум 15-сантиметровую пиццу с салями. Космонавт Юрий Усачев благополучно разогрел ее в бортовой печи и продегустировал перед телекамерой. Видеообращение, где он благодарит за угощение, вернули на Землю, и Pizza Hut растиражировала его в СМИ. Сообщалось, что компания заплатила примерно $1 млн за организацию этой доставки, а заодно разместила свой логотип на внешней поверхности ракеты-носителя «Протон». Так Pizza Hut стала первой в мире службой доставки еды в космосе.
Разумеется, никаких новых технических результатов подобные акции не дали, но зато привлекли внимание публики к космонавтике. Рекламные кампании на орбите продолжились. В 2009 году японская телестанция NHK отправила на МКС свой маскот — персонажа Domo-kun и сняла серию роликов, а в 2018-м Tesla использовала запуск своего автомобиля как глобальную вирусную рекламу. 
NASA и Роскосмос сейчас строже ограничивают продвижение брендов на борту, но полностью рекламу не избегают. Например, в 2021 году пицца снова попала на МКС — уже в рамках контракта снабжения экипажа, когда компания Papa John's отправила ингредиенты для этого открытого пирога. А идея разместить на орбите яркий логотип или лазерную проекцию то и дело обсуждается стартапами, хотя ученые предупреждают о рисках для астрономии.
Контрабанда и курьезы: от сэндвича до коньяка
Наконец, есть категории предметов, отправленных в космос тайно или в шутку — без официального разрешения. Еще в марте 1965 года во время полета Gemini 3 астронавт Джон Янг спрятал в скафандре и пронес на борт космического корабля обычный бутерброд с солониной. На орбите он достал очень пахучий сэндвич и угостил напарника Гаса Гриссома. Астронавты успели откусить по кусочку, прежде чем крошки начали разлетаться и им пришлось убрать контрабанду.

Начальство NASA не стало спускать выходку на тормозах. Первыми возмутились медики: они не были уверены в свежести сэндвича, а крошки могли попасть в дыхательные пути астронавтов. Затем негодование выразили инженеры, ведь раскрошившийся хлеб мог стать причиной остановки кабинных вентиляторов и замыкания электроцепей. Никаких посторонних продуктов в полеты брать с тех пор не разрешалось.
И это не единственный случай «гастрономической контрабанды» в космосе. Например, советские космонавты жаловались на скудное меню в экспедициях 1970-х и пытались брать с собой незапланированные съестные припасы — колбасу, сало. В мемуарах космонавта Георгия Гречко описан эпизод, когда на станцию «Салют-6» нелегально пронесли две банки заграничного пива. Без специальных условий питья ничего не вышло – после вскрытия обычным способом «пиво, как старик Хоттабыч, вылетело из банки, и видно было, как пена быстро растаяла в воздухе. Только запах остался». Ко второй банке подходили осторожно: ее вскрыли иглой, после чего выцедили пенное содержимое. Георгий Михайлович был уверен, что такое нестандартное удовольствие во время длительного полета повысило настроение экипажа на целую неделю.
В другой раз экипаж тайком провез фляжку коньяка, замаскировав ее под пузырек лекарственной настойки элеутерококка. Этим коньяком космонавты угощались микродозами по вечерам, чтобы снять стресс — по словам того же Гречко, «буквально по столовой ложке, скорее лизали, чем пили». Формально на орбите действует сухой закон, поэтому такие случаи всплыли только спустя годы из рассказов самих участников.
Были и совсем курьезные отправления. Частная фирма в 2017 году запустила в стратосферу колесо от Tesla, а британские энтузиасты — игрушечный гамбургер. Правда, оба этих предмета не вышли на орбиту и вскоре упали обратно. На борту американского шаттла в июле-августе 1985 году оказались знаменитые Coca-Cola и Pepsi в рамках эксперимента «космические войны напитков». Жидкости находились в специальных алюминиевых банках с пластмассовыми дозаторами, однако и там все закончилось всплеском пены, как сообщали потом NASA.

А в 1969 году юмористы из дублирующего состава «Аполлона-12» разместили фото обнаженных моделей журнала Playboy среди страниц в планах выхода на Луну. Астронавты основного состава Чарльз Конрад и Алан Бин обнаружили это во время выхода на поверхность, но шума поднимать не стали. Потом они же утверждали, что нашли на борту «большой календарь с полуобнаженной моделью».

Можно вспомнить и «лунный музей» — крохотный арт-объект в виде керамической пластинки длиной не более 2,5 см с шестью абстрактными изображениями. Авторами картин были Форрест Майерс, Энди Уорхол и другие современные художники. Во время полета того же «Аполлона-12» арт-объект попал на Луну.

[АниКей]

Pro Космос
☀️Поговорим о космической погоде

Солнечная активность может доставлять неудобства не только метеозависимым людям.

Она ускоряет износ спутников и увеличивает риск их преждевременного схода с орбиты.

Что происходит, когда Солнце «вспыхивает» сильнее обычного? Разбираемся, как работает солнечный цикл и чем геомагнитные бури вредят космонавтике.

Подробнее — на сайте.
7.5K views