Популяризаторы науки и космоса

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

[Старый]

Кто-нибудь знает какое место у плоскоземельщиков занимает Антарктида? 

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

prokosmos.ru

Аннигиляционная пушка, магнит или лазер: «подводные камни» борьбы с космическим мусором


1 мая орбиту МКС подняли на 540 метров, чтобы избежать столкновения с космическим мусором. Это уже привычное событие: маневры уклонения производят по 16-20 раз в год. Происходит это из-за развития космической инфраструктуры и роста числа запусков — с ними растет и количество рукотворных отходов, которые могут навредить орбитальным станциям. Pro Космос разобрался, почему обломки ракет и спутников опасны для МКС, сколько таких объектов сейчас в космосе и какие есть способы борьбы с ними.
Орбиту станции скорректировали с помощью двигателей пристыкованного к МКС грузового корабля «Прогресс МС-30». По данным ЦНИИмаш, они проработали 212,79 секунды и выдали импульс 0,3 м/с. После коррекции орбиты период обращения станции вокруг Земли составил 92,89 мин, наклонение орбиты — 51,66 градуса. Средняя высота орбиты — 418,74 км, минимальная — 417,86 км, а максимальная — 438,05 км.
В 2024 году в Роскосмосе отмечали, что корректировать орбиту МКС приходится по 16-20 раз за год. Дело в растущем количестве спутников и космического мусора, от которых нужно уклоняться. Хотя на орбите есть и большие обломки, например, размером с автобус, главная опасность космического мусора заключается в его скорости.
Она достигает 25-29 тысяч км/ч — это примерно 6,9-8 км/сек. Для сравнения, это примерно в 10 раз быстрее пули, выпущенной из огнестрельного оружия, и в 28 раз быстрее пассажирского самолета. Поэтому даже сравнительно небольшие объекты — диаметром всего несколько миллиметров — могут пробить защитные экраны орбитальных станций. В худшем случае это грозит разгерметизацией.
Космический мусор уже наносил ущерб МКС: например, в мае 2021 года неизвестный обломок повредил роботизированную руку Canadarm2, которая к тому моменту была частью станции уже 20 лет. Пробивший термический экран прибора объект был настолько мал, что его не удалось обнаружить вовремя. К счастью, ценный манипулятор сохранил работоспособность.
Космонавты и астронавты на МКС также не раз получали команду укрыться в пристыкованных к станции кораблях из-за угрозы столкновения. Например, 26 июня 2024 года экипаж станции провел час в спускаемых аппаратах из-за разрушения российского спутника «Ресурс-П», который вышел из эксплуатации в 2022 году. Как сообщили в NASA, обломки аппарата не представляли явной угрозы, а команда к укрытию стала мерой предосторожности.
По данным Европейского космического агентства, по состоянию на 30 апреля 2025 на орбите находится около 14 тысяч спутников. Три тысячи из них уже не работают, а значит, пополняют обширную коллекцию космического мусора. ЕКА сообщает, что общий вес рукотворных отходов на орбите составляет около 14 тысяч тонн. Объектов размером больше 10 сантиметров насчитали уже больше 54 тысяч, а более мелкий мусор (от 1 мм до 10 см) исчисляется сотнями миллионов.
Пушка, гарпун, магнит и лазер: способы борьбы с космическим мусором
В будущем таких обломков будет становиться больше, что вызывает ряд закономерных вопросов. Например, нет ли способа не обходить космический мусор, а уничтожить его, например, выстрелив по нему из лазерного оружия? Какие есть технологии борьбы с отходами на орбите?
На них ответил астроном и сотрудник ИПМ им. Келдыша при РАН Леонид Еленин: «Из аналога аннигиляционной пушки по космическому мусору ударить не получится, потому что ее нет. Но даже если бы такое оружие существовало, оно бы не особо не помогло. Одной из главных проблем при борьбе с космическим мусором является точность определения орбит объектов. И чем они меньше, тем сложнее это сделать. Кроме того, такие объекты быстрее меняют свою орбиту в результате торможения в атмосфере, из-за влияния солнечного ветра и давления солнечного света. Мы в них просто не попадем, ведь мишени слишком быстрые и маленькие. Объектов размером менее 10 см в диаметре уже сотни миллионов».
Сейчас международное право запрещает размещать оружие в космосе даже для благих целей. Вопрос его гипотетического применения для защиты Земли от астероидов Pro Космос уже обсуждал с Елениным в большом интервью.
Что касается других технологий борьбы с космическими отходами, то, по словам Еленина, существуют разные варианты, в зависимости от размера объекта. «Если это вышедший из строя спутник, то к нему можно отправить другой, который механически захватит его с помощью сетки или гарпуна и сведет с орбиты. Или хотя бы понизит его орбиту, чтобы тот скорее сгорел естественным путем. Если это мелкие объекты, то от них можно избавиться с помощью лазера — его воздействие может создать небольшую реакторную силу, которая будет тормозить небольшой обломок мусора. Совсем небольшие частички можно просто испарять», — рассуждает эксперт.
Впрочем, главная проблема — это точность определения положения цели. «Пока мы не можем обеспечить нужной точности наведения на небольшие объекты, которая необходима лазерам. Звучало предложение расположить в космосе сильный магнит, который будет притягивать к себе мелкие фракции космического мусора, понижая их орбиту, в область, где они начнут интенсивнее тормозиться атмосферой. Но пока все эти предложения достаточно далеки от реализации. В каждом варианте есть свои "подводные камни" технического характера», — подчеркнул собеседник Pro Космоса. Важны и экономические аспекты: чтобы свести с орбиты один вышедший из строя спутник, к нему может потребоваться отправить другой аппарат. Запуски стоят дорого и могут потенциально создать ещё больше мусора.
Кроме того, Леонид Еленин упомянул юридические вопросы. Например, международное право до сих пор не определило, кто отвечает за космический мусор: страна, которая произвела аппарат, или та, которая поспособствовала его разрушению. Нет жестких требований по утилизации космической техники или ее фрагментов. Чтобы технологии борьбы с космическим мусором начали повсеместно применять или даже активно тестировать, для них нужна правовая база. Пока все эти проблемы не решены, корректировка орбиты МКС при угрозе столкновения — наилучшее решение для защиты станции.

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

kp.ru

Источник редких металлов, новых антибиотиков и вечной молодости: что ученые обнаружили на дне океана
Ярослав КОРОБАТОВ, Мария БАЧЕНИНА
Академик РАН Адрианов рассказал, что осваивать океан сложнее, чем в космос

Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27694/5084103/


Почему океанские глубины исследовать сложнее, чем космическое пространство? Каким образом Мировой океан может решить продовольственную проблему для всего человечества? Как исследования океанологов помогут продлить жизнь людям? Кто разбросал по морскому дну несметные сокровища в виде редкоземельных металлов, минеральных ресурсов и углеводородов? Эти темы в программе «Время науки» на Радио «Комсомольская правда» обсуждали радиожурналист Мария Баченина, соведущий программы академик РАН Александр Сергеев научный руководитель Национального центра физики и математики (НЦФМ), и их гость научный руководитель Национального научного центра морской биологии имени А. В. Жирмунского Дальневосточного отделения РАН, профессор МГУ, академик РАН, ведущий специалист в области морской биологии Андрей Адрианов.

Спойлер

ПОЧЕМУ ЛЕТАТЬ В КОСМОС ПРОЩЕ, ЧЕМ СПУСТИТЬСЯ НА ДНО ОКЕАНА?
Мария Баченина:

- Андрей Владимирович, вы как-то говорили, что исследование глубин океана – это труднее и опаснее, чем полет в космос. Почему?
Андрей Адрианов:
- Если мы посчитаем астронавтов, космонавтов, тайконавтов, побывавших в ближнем космосе, то до недавнего времени их количество было во много раз больше, чем число людей, которые спустились на дно Марианской впадины. До 2020 года это удавалось лишь единицам. Мы помним 1960 год – Дон Уолш и Жак Пикар, затем в 2012 году туда спустился Джеймс Кэмерон, а в 2019 году – Виктор Весково. Но 5 лет назад был введен в эксплуатацию китайский аппарат «Фэньдоучжэ» с неограниченной глубиной погружения, и теперь эта статистика не работает. На этом аппарате состоялась целая серия глубоководных экспедиций, в том числе на очень большие глубины спускались и сотрудники нашего центра. Экспедиции идут регулярно, в самых разных районах Мирового океана, поэтому сейчас с космонавтами океанологи немного подравнялись.

Радиожурналист Мария Баченина, соведущий программы, академик РАН Александр Сергеев и их гость - научный руководитель Национального научного центра морской биологии им. Жирмунского, профессор МГУ, академик РАН, Андрей Адрианов.
Фото: Иван МАКЕЕВ. Перейти в Фотобанк КП
Мария Баченина:
- Андрей Владимирович, вы сказали, что у китайского аппарата неограниченная глубина погружения. А что это такое?
Андрей Адрианов:
- Мы знаем, что самое глубокое место в океане - это «Бездна Челленджера» в Марианской впадине. Наше советское судно «Витязь» в свое время зафиксировало там глубину 11022 метра. Однако в 2011 году измерения уточнили и сошлись, что глубина Марианской впадины все-таки 10994 метра. Ну, а аппарат «Фэньдоучжэ» рассчитан на 11-12 тысяч метров, поэтому на нашей планете у него неограниченная глубина погружения.
Вы спрашиваете, что общего между полетами в космос и погружениям на дно океана? Казалось бы, мы находимся на Земле, в своей стихии. Но морские глубины – это совершенно особые условия обитания. На суше давление составляет 1 атмосферу. В морской среде каждые 10 метров добавляют нам 1 дополнительную атмосферу. Если мы оказались на глубине 1 километр, это уже огромное давление. А если мы спустимся на максимальные глубины, на нас будет давить 1100 атмосфер - чудовищная сила.
Александр Сергеев:
- Андрей Владимирович, давайте для наших слушателей и читателей наглядно объясним эту параллель между космосом и океаном. Вы сказали, что на глубине Марианской впадины давление составляет 1100 атмосфер. А когда космический корабль находится на орбите, давление вокруг фактически ноль, поэтому разность давлений 1 атмосфера? Поэтому если мы строим глубоководный аппарат, то он должен выдерживать гораздо большие нагрузки, чем космический модуль.
Андрей Адрианов:
- Все верно, именно поэтому сделать технические средства для океанских глубин гораздо сложнее. И мы видим, что аппараты с неограниченной глубиной погружения стали появляться только совсем недавно. Кроме того, возникают вопросы связи, потому что плотность в океане в 800 раз больше, вязкость среды иная и другие химические особенности играют роль. И вы правы в том, что изучать океанские глубины на данном этапе оказалось сложнее, чем ближний космос.
Мария Баченина:
- Когда вы начали рассказывать о глубоководных погружениях, я вспомнила недавнюю катастрофу батискафа «Титан», который просто раздавило во время спуска к "Титанику". Скажите, пожалуйста, чтобы уверенно спускаться на максимальные глубины, нужно ждать пока ученые откроют какие-то новые сплавы, освоят химию высоких достижений или что-то в этом роде?
Андрей Адрианов:
- Современные материалы, в частности специальные стали, уже позволяют это делать. Раньше еще пробовали титан, но этот материал немножко меньше подходит, чем стали специального состава. Стенки гондолы - то есть та емкость, где находятся пилоты – вполне выдерживают максимальное давление, которое может быть на самых больших глубинах.
Александр Сергеев:
- Если мы с точки зрения объема и пространства будем сравнивать условия, в которых работают космонавты на борту МКС и ученые в глубоководных аппаратах - насколько они комфортны?
Андрей Адрианов:
- Сейчас на Международной космической станции существенно просторнее, чем в глубоководных аппаратах. Но в эпоху первых батискафов это вообще была небольшая сферическая стальная капсула, где пилоты - те же Уолш и Пикар - сидели, согнувшись в три погибели. Сейчас, конечно, у глубоководных аппаратов совершенно другие конструкции. В наших "Мирах" на трех пилотов приходилось несколько кубических метров пространства. Сегодня, если мы говорим о китайских аппаратах (а у Китая их три), внутренний объем уже существенно просторнее, но все равно – это более стесненные условия, чем на МКС.

Научный руководитель Национального научного центра морской биологии имени А. В. Жирмунского Дальневосточного отделения РАН, профессор МГУ, академик РАН, ведущий специалист в области морской биологии Андрей Адрианов.
Фото: Иван МАКЕЕВ. Перейти в Фотобанк КП
У ЧЕЛОВЕЧЕСТВА НЕ ХВАТИТ СИЛ ОПИСАТЬ РАЗНООБРАЗИЕ ГЛУБОКОВОДНЫХ ВИДОВ ЖИВОТНЫХ
Мария Баченина:
- Давайте от металла перейдем к живым организмам. Если брать всех обитателей планеты, сколько животных приходится на морские виды?
Андрей Адрианов:
- Если мы посчитаем объем жизненного пространства – возьмем океан и возьмем сушу – разница будет порядка 300 раз. То есть, объем жизненного пространства в Мировом океане примерно в 300 раз больше, чем на суше. Во-первых, площадь океана существенно больше – это 71% поверхности планеты - плюс средняя глубина Мирового океана около 3700-3800 метров. Последняя цифра все время меняется, потому что идет непрерывное изучение и уточнение данных. И вот если мы этот объем представим себе, он будет совершенно колоссальным. И, что самое важное, океан сверху и до максимальных глубин наполнен жизнью. Это вирусы, бактерии, морские грибы, микроводоросли, морские беспозвоночные, рыбы, морские млекопитающие. Но так же, как изучать большие глубины океана гораздо сложнее, чем ближний космос, точно так же изучать морские организмы сложнее, чем организмы на суше. И это отражается опять-таки в цифрах. Есть база данных WoRMS – это Всемирный регистр видов морских организмов – там сейчас всего 245 тысяч видов морских организмов. Это в несколько раз меньше, чем описано видов на суше. И это рождает некое заблуждение, что биоразнообразие в океане меньше, чем разнообразие на суше. Такое ошибочное представление сформировалось на том основании, что мы изучали в основном небольшие глубины, описывали виды из прибрежных экосистем. Но когда появились современные технические средства, и опустились на максимальные глубины, то увидели огромное биологическое разнообразие и в глубинах океана. По экспертным оценкам, нас ждут миллионы и миллионы новых видов живых организмов. Но весь вопрос в том, что мы ведь никогда это биологическое разнообразие на планете не опишем. У нас просто не хватит ни времени, ни сил. Сегодня, используя самые современные генетические методы, мы в целом на планете описываем не более 20 тысяч новых видов живых организмов в год. А для в океана эта цифра где-то на порядок меньше. Ежегодно мы описываем примерно две с небольшим тысячи новых морских видов. Потому что это более трудоемкая работа, нужны сложные технические средства и глубоководные аппараты.
Мария Баченина:
- Да еще, наверное, надо найти этих товарищей...
Андрей Адрианов:
- Их искать не надо, они - везде, морских обитателей нужно взять и доставить на поверхность в целости и сохранности. Сохранить этот уникальный биологический материал, провести исследование на молекулярно-генетическом, биохимическом уровне, описать новые таксоны...
Александр Сергеев:
- Скажите, а что самое интересное и неожиданное было в последние годы открыто из этих новых видов морских животных? Что-то такое революционное?
Андрей Адрианов:
- Когда мы проводим экспедиции на больших глубинах и собираем глубоководные организмы, то почти всегда больше половины видов оказываются новыми для науки. Причем там встречаются представители самых разных групп живых организмов. Это и ракообразные, и моллюски, и самые разные черви и многие другие группы. Это огромное разнообразие. Вот Александр Михайлович спросил – а что самое интересное? Прошлым летом в ходе нашей совместной китайско-российская экспедиции с использованием аппарата «Фэньдоучжэ» в Курило-Камчатском желобе на глубине около 8600 метров была поймана самая глубоководная на сегодняшний день рыба – представитель псевдолипарисов. До этого наши коллеги уверенно предполагали, что глубже 8,5 километров рыб быть не может – слишком высокое давление. И вот, пожалуйста, новая находка фактически на глубине 8600 метров.
Александр Сергеев:
- У глубоководных обитателей должно быть какое-то интересное устройство организма, чтобы выдерживать такие давления.
Андрей Адрианов:
- Почему давления опасно для нас с вами? Площадь моего тела примерно 20-22 тысячи квадратных сантиметров. На глубине Марианской впадины на каждый квадратный сантиметр давила бы 1 тонна. Даже мощный титановый корпус подводных лодок не может противостоять такой силе. Почему? Потому что там есть полости, наполненный воздухом. Они сжимаемы, и не могут противостоять чудовищному давлению. А у глубоководных организмов нет таких полостей, там давление жидкости снаружи и внутри этих существ одинаково. Им не нужны твердые панцири. Наоборот, если такое животное имеет внешний скелет, то он, как правило, очень тонкий.
Мария Баченина:
- Этот псевдолипарис - она желеобразный?
Андрей Адрианов:
- Вы правы. Ведь как рыба, живущая неглубоко, регулирует свою плавучесть? У нее есть плавательный пузырь, он заполнен воздухом. Но, такой способ удобен где-то до глубины 1 километр. А дальше давление уже настолько сильное, что использовать плавательный пузырь становится невыгодно энергетически. Тогда воздушные пространства замещаются жировой тканью и плавучесть глубоководных рыб регулируется за счет нее.

Научный руководитель Национального центра физики и математики (НЦФМ), академик РАН Александр Сергеев.
Фото: Михаил ФРОЛОВ. Перейти в Фотобанк КП
КАК ПОЙМАТЬ 15 МИЛЛИАРДОВ ТОНН МОРСКИХ РЫБ
Андрей Сергеев:
- Если мы говорим о ресурсах – пищевых, фармакологических, минеральных и т.д. – что с этой точки зрения нам сулит глубоководье океана?
Андрей Адрианов:
- Есть такая структура - Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединённых Наций (ФАО). Ее основная задача - борьба с голодом. ФАО ведет статистику производства продуктов питания в глобальном масштабе и анализирует, насколько успешно человечество решает вопросы продовольственной безопасности. Так вот, согласно последнему отчету, в 2023 году порядка 863 миллионов человек испытывали недостаток в продовольствии, то есть фактически голодали. А еще 2 миллиарда 330 миллионов человек не имели доступа к полноценному здоровому питанию. То есть, если мы не рассматриваем "золотой миллиард", то вопрос продовольственной безопасности для человечества, стоит достаточно остро. Накормить людей только за счет ресурсов суши необычайно сложно. Ощущается недостаток пахотных земель и даже если сейчас мы активно развиваем генетические технологии в производстве продуктов питания, то растущее человечество все равно не накормим. До недавнего времени господствовало мнение, что и из океана-то мы берем, наверное, уже максимум возможного.
Александр Сергеев:
- То есть рыба кончилась?
Андрей Адрианов:
- Не то, чтобы кончилась, но наращивать вылов мы не можем. Начиная, наверное, с 90-х годов, а это уже фактически три десятилетия, вылов рыбы в Мировом океане стабилизировался на уровне 90-95 миллионов тонн. И раз он не растет, возникла иллюзия, что мы достигли потолка. Но эти расчеты рождались потому, что мы фактический эксплуатировали самый верхний слой океана – вот эти первые 200 метров поверхности. А глубже считалось, что ресурсов не так много. Почему так считалось? Бросают трал, ведут учетный лов, что-то попадается - на этом основании делают расчеты. Например, в 2010 году прикинули – наверное, где-то миллиард тонн в верхнем слое, ну и пониже тоже примерно один миллиард. И вдруг произошло совершенно удивительное событие. Лет 15 назад сделали очень масштабную сонарную съемку Мирового океана и получили совершенно неожиданные цифры: 10-15 миллиардов тонн морских мезопелагических рыб, которые живут в сумеречной зоне океана между 200 и 1000 метрами.
Мария Баченина:
- Мы же не знаем, можно ли их есть? Вдруг они несъедобны?
Андрей Адрианов:
- Все в порядке, есть можно. Почему мы раньше такое богатство не могли разглядеть? Оказалось, что эти рыбы обладают совершенно удивительными особенностями, которые помогают им не попадаться в тралы. В 2012 году норвежцы поставили на глубоководные тралы много-много камер, чтобы выяснить, а что же происходит во время лова? При этом они одновременно вели сонарную съемку, «прозванивали» эти слои океана. И увидели совершенно удивительную вещь на экранах. Сонары показывают – вот огромное скопление рыб. Надвигается трал и рыбы в этой для нас полной темноте потихонечку от этого трала подаются в сторону. Этот косяк уходит. Как они чувствуют это? Это удивительная способность их зрения. На глубину 1200 метров долетает 1 из 10 в 24-й степени фотонов, падающих на поверхность океана. Для нас там абсолютная темнота. Но не для рыб. Вот у нас с вами цветное зрение. У нас есть четыре гена, которые экспрессируют специальные белки, обеспечивающие восприятие красного, синего, зеленого цвета и черно-белое зрение. Черно-белое зрение – это белки, которые называются родопсины. Вы, наверное, из школьного учебника помните – колбочки это цветное зрение, палочки – это черно-белое зрение. Вот у нас один ген (да и у большинства животных) контролирует родопсины для черно-белого зрения. А, например, у мезопелагического Диретмуса 38 генов контролируют эти светочувствительные белки. Это фантастическое по чувствительности зрение.
Мария Баченина:
- Какой простор для генетиков!
Андрей Адрианов:
- Теперь вернемся к этим самым глубоководным рыбам. Если у нас их 10-15 миллиардов тонн, то если мы возьмем только один процент от биомассы этих рыб, мы удвоим объем животной пищи, которую получаем из Мирового океана. Вместо 100 миллионов можем брать 200. А что такое 200 миллионов? Это уже возможность накормить растущее человечество.
ФАНТАСТИЧЕСКИЕ СВЕРХСПОСОБНОСТИ ОБИТАТЕЛЕЙ МОРСКИХ ГЛУБИН
Мария Баченина:
- Слушая Андрея Владимировича я представляю себе глубоководных жителей очень умными. Потому что глупым там не выжить.
Андрей Адрианов:
- У них свои адаптации к такой жизни. Там совершенно необычная среда обитания, если сравнивать с наземной. Соответственно, нужно приспособиться к этой среде. Надо выдерживать огромное давление, значит нужно строение тела без сжимаемых полостей. Нужно решать задачу ориентации в полной (для человеческого понимания) темноте. А еще есть задачи маскировки, поиска партнера – это отдельные адаптации. И как правило, глубоководные виды все живут очень долго.
[img width=100% height=100%]https://s09.stc.yc.kpcdn.net/share/i/beige/325472601571f31e1bf00674c368d335.gif[/img]
Мария Баченина:
- Выходит, насколько были заняты верхние слои океана, что эволюции было проще наделить живые существа такими фантастическими качествами, чем конкурировать на верхних этажах?
Александр Сергеев:
- Андрей Владимирович сейчас сказал, что эти существа, по-видимому, живут долго. Наверное, у них и онкологии нет...
Мария Баченина:
- Кстати, как узнать, сколько лет рыбе, когда ее достали тралом с глубины?
Александр Адрианов:
- Если мы говорим о костистых рыбах, у них есть специальные твердые структуры – отолиты (это органы равновесия). Они состоят из карбоната кальция и по его отложениям можно примерно определить возраст. Вот, например, красный окунь, очень распространенная, а еще и вкусная рыба – они живут где-то 150-200 лет. Глубоководные акулы – тоже долгожители. Самый долгоживущий экземпляр полярной гренландской акулы имел возраст 396 лет, здесь смотрели специальными методами хрусталик глаза – он тоже меняется со временем и можно примерно прикинуть возраст рыбы.
Александр Сергеев:
- Глубоководные долгожители умирают от старости или от хищников?
Андрей Адрианов:
- В океане от старости редко кто погибает. Все заканчивают свою жизнь в желудке кого-то. Потому что возрастной организм теряет конкурентные преимущества перед другими, становится более легкой добычей. Видимо, в отличие от людей, они до своей онкологии не доживают, хотя и живут очень долго. Онкологии у глубоководных животных действительно нет, природа не предусмотрела этот механизм регулирования численности, который работает у наземных животных. И у нас с вами. А самое долгоживущее беспозвоночное, которое сейчас обнаружено в океане, это двустворчатый моллюск, он называется Arctica islandica. Но он, кстати, не глубоководный, его возраст определяют по структуре раковины, где со временем формируются новые слои.
Александр Сергеев:
- А возраст его какой?
Андрей Адрианов:
- 507 лет, согласно методам склерохронологии и радиоуглеродного анализа. Когда его англичане поймали и сделали анализ, то схватились за голову – они убили существо, которое жило еще во время китайской династии Мин. Кстати, поэтому моллюску дали собственное имя - Мин.
Александр Сергеев:
- Значит, в животном мире этот моллюск долгожитель-рекордсмен?
Андрей Адрианов:
- Если мы не считаем губок. Анализ спикул стеклянных губок показывает, что они живут до 11-13 тысяч лет. Но губка – это модульный организм, у него нет индивидуальности. Так же как и у «бессмертной» медузы, способной возвращаться в состояние полипа. А вот в случае моллюска, в случае кита...
Мария Баченина:
- А как у китов возраст определяют?
Андрей Адрианов:
- Обычно по артефактам. Среди гренландских китов самый старый экземпляр был возрастом 205 лет- это определили по наконечникам гарпунов, которые в то время еще были. Но это большая натяжка. Потому что, например, я после первого курса поехал на практику в дедушкиных кирзовых сапогах, в которых он в 30-40-х годах сам много где протопал...
Мария Баченина:
- Александр Михайлович, вы хотели спросить, как обитатели морских глубин помогут увеличить продолжительность жизни людей?
Александр Сергеев:
- Да, давайте про фармакологические ресурсы поговорим.
Андрей Адрианов:
- Есть такая статистика: где-то 75-76% всех химических соединений, которые мы в результате скрининга получаем из глубоководных организмов, являются биологически активными. То есть, проявляют активность в отношении чего-то. И немногим более половины их них проявляют противоопухолевую и антибактериальную активность. Есть соединения, которые являются очень перспективными в отношении, порядка 90 линий раковых клеток человека.
Мария Баченина:
- Это значит - разные виды онкологических заболеваний?
Андрей Адрианов:
- Да, саркома мягких тканей, рак простаты, трижды негативный рак груди у женщин, некоторые глиомы и т.д. – довольно большой набор. И плюс, что интересно, мы можем получить из океана новые антибиотики. Ведь сейчас устойчивость патогенов к антибиотикам - это огромная проблема, потому что мы с вами уже натренировали нашу патогенную микрофлору быть устойчивой. А океан наполнен микроорганизмами, морскими грибами, которые формируют вторичные метаболиты, обладающие противобактериальной активностью. Им же тоже нужно бороться с патогенной микрофлорой. И этот ресурс нами еще не задействован, наша патогенная микрофлора еще не сталкивалась с этими химическими соединениями.
КАК ДЕЛЯТ СОКРОВИЩА МОРСКОГО ДНА
Александр Сергеев:
- Значит, используя богатства океана, мы будем: во-первых, сытыми, во-вторых - здоровыми. Осталось понять, что с точки зрения развития современных технологий может дать морское дно?
Андрей Адрианов:
- Для начала сама морская вода это богатейший ресурс – там содержатся более 70 химических элементов. Правда, получать их из морской воды достаточно дорого. А морское дно – это кладезь минеральных ресурсов. Например, это железомарганцевые конкреции, которые рассыпаны примерно на 10% площади абиссальных равнин (зоны около 4000 метров и глубже, они занимают 75% площади Мирового океана). Это десятки миллиардов тонн. Кобальтоносные марганцевые корки, которые покрывают склоны морских гор и гайотов. А , а их площадь подводных гор в Мировом океане 8 с половиной миллионов квадратных километров. Ведь океанское дно — это не плоскость, а очень сложный рельеф. Плюс самое ценное – глубоководные полиметаллические сульфиды в зонах гидротермальной активности. Это когда из сильно минерализованных горячих потоков воды из недр земли осаждаются химические соединения. И там есть все: платиноиды, редкоземельные элементы – полный набор.
Александр Сергеев:
- Ну, так легче взлететь, чем на такую глубину спускаться...
Андрей Адрианов:
- Есть одна особенность. На суше все эти соединения мы называем полезными ископаемыми. Их надо копать. А в океане все лежит на поверхности. Потому что железомарганцевые конкреции, кобальтоносные марганцевые корки - все это формируется из морской воды. Ну, а то, что глубоко? Зато копать не надо. Ведь уже есть комбайны, трактора, экскаваторы, которые на глубине до пяти километров совершенно спокойно ездят по морскому дну и собирают все эти конкреции. Например, оказалось рентабельно добывать золото уже с двух километров, как это делается в море Бисмарка (рядом с Новой Гвинеей - Ред). Японцы с глубины двух километров в своей экономической зоне уже добывают цинк и никель, уходя из ресурсной зависимости от импорта. И самое-то важное, концентрация в породе гораздо выше, чем на суше. По кобальту содержание в породе в два раза выше, чем в самых богатых месторождениях на суше. Плюс в принципе запасы кобальта в океане в 63 раза больше. Вот вы, Мария, что в руках сейчас держите?
Мария Баченина:
- Телефон.
Андрей Адрианов:
- В обычном смартфоне примерно 30 ценных химических элементов, конкретно кобальта - 6.5 грамма. А в океане такие запасы кобальта, что способны обеспечить в ближайшем будущем все потребности человечества. То же касается и редкоземельных элементов.
Александр Сергеев:
- Осталось только правильно дно поделить.
Мария Баченина:
- Как страны будут делить морское дно со всеми этими сокровищами?
Андрей Адрианов:
- На суше все делится границами, тут все понятно. В море на расстоянии 12 миль от берега это ваши территориальные воды, вы здесь полный хозяин. Еще 200 миль от берега - исключительно экономическая зона, в общем-то вы там тоже хозяин, а дальше - международный район Мирового океана. Вне зон национальных юрисдикций. В 1982 году при ООН была учреждена Международная конвенция по морскому праву, определяющая правила научной и производственной деятельности в этих водах. Потом в рамках этой конвенции, в 1994 году, был учрежден Международный орган по морскому дну, определяющий правила подачи заявок на разведку полезных "ископаемых" и регулирующий разведку и разработку минеральных ресурсов за пределами национальных юрисдикций. Именно эта международная организация по заявкам стран может выделять участки на морском дне, если страна заявит о наличии технических средств для наиболее «безущербного» для глубоководных экосистем способа разработки.
Мария Баченина:
- То есть, надо еще и гуманными средствами осваивать это дно?
Андрей Адрианов:
- Конечно. Если у вас на кобальтоносных марганцевых корках растут коралловые сады из глубоководных кораллов, то нужно решать вопрос – а что для будущего человечества важнее? Получить кобальт здесь и сейчас или все-таки сохранить эти уникальные экосистемы? Либо, поскольку эти подводные сады привлекают огромное количество рыб, продолжить здесь ярусный лов каких-нибудь макрурусов или черной трески? Выбор очень сложный.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Сражаются с кашалотами и нападают на подводных роботов: правда и мифы о гигантских спрутах, вдохновивших создателей фильма «Кракен»
СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ
Жизнь в космосе: физик рассказал, как зарождается жизнь во Вселенной, как космические льды можно создать в земных условиях и как звучат кометы (подробнее)

[свернуть]

[АниКей]

[Старый]

а включается на солнце из-за "оттаивания" теплоносителя

На спутниках Транзит-5В нет теплоносителя. Скорее всего отогреваются какието полупроводники.
 Впрочем перепутывание (ошибочная идентификация) Транзита-5С и Транзита-5Е не исключено.

[АниКей]

[Старый]

Глушко как он есть. "Экономичность - наше всё" На вторые водородные ступени он не посмел голос поднять. 

[Иван Моисеев]

" и объявляет что советские двигатели первой ступени экономнее американских аналогов."

Это гнусный поклеп на советские двигатели, СССР и всю социалистическую систему. Если советские двигатели первой ступени экономнее американских аналогов, то получается, что  двигатели второй, третьей и четвертой ступеней менее экономнее американских аналогов.

[АниКей]

[АниКей]

[АниКей]

prokosmos.ru

Осколок потерянной планеты: ученые перевернули представление об астероиде Веста


Команда планетологов поставила под сомнение устоявшийся взгляд на генезис астероида Веста — одного из крупнейших в Главном поясе. Возможно, это гигантское тело никогда не являлось полноценной протопланетой и не имело шансов превратиться в аналог Марса или Земли. С другой стороны, ее происхождение может оказаться куда сложнее, чем считалось ранее.
Во всем громадном Поясе астероидов, протянувшемся между орбитами Марса и Юпитера, Веста уступает по габаритам только Церере. Этим во многом объясняется тот повышенный интерес, который к ней проявляют ученые. Еще в 2011 году 525-километровый астероид посетил зонд Dawn («Рассвет»), опираясь на данные которого планетологи впервые смогли заключить, что внутри Весты скрывается железное ядро. А значит, это своего рода «мини-Земля» — протопланета, которая так и не достигла высшей точки своего развития.
Однако авторы новейшего исследования, во главе с Райаном Парком из Лаборатории реактивного движения НАСА, позволили себе в этом усомниться. Они обратили внимание на тот факт, что внутренняя структура Весты реконструировалась на основе довольно обрывочных данных, прежде всего касающихся гравитации астероида и особенностях его формы. Но они допускают достаточно широкий диапазон возможных трактовок. А не менее красноречивой уликой может оказаться момент инерции этого космического тела.
Как известно из школьного курса физики, момент инерции — это сила, с которой некое тело сопротивляется своему вращению. И зависит он прежде всего от особенностей внутреннего распределения массы. Заново рассчитав данный параметр для Весты, ученые определили, что внутри она далеко не так дифференцирована, как считалось ранее. В частности, нет почти никаких признаков наличия в ее центре четко выраженного и богатого железом ядра диаметром от 107 до 113 километров.
Кроме того, плотность мантии этого астероида оказалась значительно выше, чем предполагали существующие модели — она почти сравнялась с плотностью ядра. Это значит, что Веста обладает сравнительно однородной внутренней структурой — что, мягко говоря, не характерно для планетезимали.
Если эти расчеты верны, то есть две возможности. Согласно первой, Веста действительно представляет собой протопланету, но ее развитие остановилось на достаточно раннем этапе. Согласно второй, она является осколком другой, гораздо более крупной планеты, которая не пережила эпохи становления Солнечной системы. Какой из описанных сюжетов верен — покажут будущие исследования. Тот факт, что ученым недавно удалось установить происхождение оврагов, которыми изрыта поверхность Весты, позволяет предположить, что и с этой, более фундаментальной загадкой наука в конечном итоге справится.