Возвращение трупа с МКС

[pkl]

Ну есть же вариант и с экстренной отстыковкой. На мой взгляд, у Союза куда меньше времени уйдёт на сближение с оторвавшимся космонавтом, чем у МКС.

[Виктор Левашов]

срочная эвакуация экипажа с МКС - это прописанная ситуация. в том числе с серьёзно раненным космонавтом, без сознания, в коме, с открытым или внутренним кровотечением. с мёртвым космонавтом даже проще: не надо в скафандр паковать.
а в чём сложность? пристегнуть в ложементы?

по сути, процедура не сильно отличающаяся с эвакуацией раненного бойца с поля боя в БМД.

[МиГ-31]

pkl пишет:
А меня всегда интересовал другой вопрос: если, допустим, космонавт отцепился от МКС, как А. Серебров и улетел, возможно ли его, чисто теоретически, выловить "Союзом"? И если нет, то почему?

Это задача номер два в этой теме. Решается примением гарпуна.
 Далее переходим к уже решенной задаче №1 топикстартера

[Сергио]

а ложементы отливаются индивидуально. если жмур - бортинжинер любой - то всё равно, а есди командир - надо менять седухи. а то занявший место командира станет инвалидом.

[SFN]

Сергио пишет:
надо менять седухи

1-2 минуты

[SFN]

Раз и нету

[SFN]

А вот оно же с нештатно вставленным ложементом

[Евгений Румянцев]

Сергио пишет:

а ложементы отливаются индивидуально. если жмур - бортинжинер любой - то всё равно, а есди командир - надо менять седухи. а то занявший место командира станет инвалидом

Однозначно надо менять ложементы местами. Они, что называется, вылиты на НПП "Звезда" индивидуально, т.е. под каждого космонавта.
Пример - досрочное возвращение экипажа В.В. Васютин - В.П. Савиных - А.А. Волков. Заболевшего командира (Васютина) пересадили со своим креслом на место космонавта-исследователя. Командиром на этапе возвращения стал Савиных, космонавт-исследователь Волков стал бортинженером.

[Alexei Agafonov]

Товарищи,

Термин "жмур" ИМХО недостаточно вежливый.
ИМХО более вежливая и более точная терминология, которая базируется на :

The time is the best healer - american folk idiom.
Время лучший лекарь.
Время лечит и вылечивает всех от всего.
Каждый болен по крайней мере одной болезнью - старением.
Отсюда стандартный набор американских народных выражений :

Вылечить от старения.
Переставшие стареть.
Не надоело ли вам стареть?
... и так далее.

Действительно, лучший лекарь действует может быть не торопясь, но достигает цель всегда.
От просто лекаря всегда есть, пусть и небольшой шанс уйти.
От лучшего лекаря уйти невозможно.

В силу этого предлагается вместо термина "жмур" использовать более вежливый термин :
переставш(ий\ая\ее) стареть.

Спасилен товарищи.

[Shin]

Что это было??? 

[Штуцер]

Вы о всей этой теме?  

[Сергио]

SFN пишет:
Раз и нету

 хм. а я правильно предполагаю - на старте держат 6 ложементов? и быстро меняют если основной экипаж отпадает перед подъёмом?

[Евгений Румянцев]

Да, скорее всего так. Наглядный пример - командира основного экипажа корабля "Союз ТМ-24" Геннадия Манакова отстранили от полёта из-за микроинфаркта. Российская часть экипажа - Манаков - Виноградов была экстренно заменена дублёрами и вместе с Клоди Андре-Деэ (Эньере) полетели Валерий Корзун и Александр Калери.

[Сергио]

12/08/1996 - заменили, 17/08/1996 полетели.

а имею ввиду - к союзу идут оба экипажа, доложили и отдали честь основные, доложили и отдали честь дублёры. предположим что после пинка на стате кто то свалился с лестницы и подвернул ногу (лучше я не придумал). успеют ли в этом случае поменять сиденья? или там держат два комплекта, как на лифте поднялись - только после этого вставляют.

[Сергио]

или дублёры полетят на чужих ложементах?

[Евгений Румянцев]

Повторяю, ложементы делаются индивидуально для каждого космонавта на НПП "Звезда", и каждый раз ложементы новые, т.е. если космонавт летит повторно, он проходит процедуру отливки заново из-за возможного изменения рельефа тела.

 Сначала космонавта приглашают для этого на фирму и он в специальном обтягивающем тело белье погружается в жидкий гипс.
Затем идёт отлив кресла по гипсовому слепку.
Космонавта сажать в чужой ложемент опасно.
В момент перегрузок сидя в чужом кресле он может получить травму позвоночника.
В приведённом Вами примере могут приостановить стартовую операцию с переносом на более позднее время для замены ложемента (ложементов).

[Братушка]

[/li]
• Samantha Cristoforetti наглядно показала весь процесс отливки.Пролистайте фотографии в обе стороны.
  

[Сергио]

ложементы для десантуры

[Lesobaza]

JupiterV пишет:
Есть какая-нибудь процедура на случай смерти члена экипажа МКС на орбите? Если гибнет один астронавт или космонавт, означает ли это обязательную эвакуацию остальных 5 членов экипажа?
...

Не такая уж и гипотетическая ситуация.

Крис Хэдфилд. "Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите"

"...Если в учебном классе или во время восьмичасовой тренировки я чувствую, что теряю внимание, концентрацию, я напоминаю себе об одном простом факте: космический полет может убить меня."

Спойлер

Если в учебном классе или во время восьмичасовой тренировки я чувствую, что теряю внимание, концентрацию, я напоминаю себе об одном простом факте: космический полет может убить меня.
У нас есть эвфемизм на случай, если придется сообщить домой подобную новость, – «моделирование непредвиденных обстоятельств». Моделирование смерти, если называть вещи своими именами. Нам приходится продумывать собственную кончину в самых подробных деталях. Приходится думать не только о том, как мы можем умереть, но и о том, что произойдет после этого с нашими семьями, коллегами, да и самой космической программой. Эти тренировки проводятся за столом, прежде всего из‑за начальства, так что настоящий тренажер мы меняем на комнату для переговоров, а участники могут для большей реалистичности использовать гарнитуры. Участвуют все, кто в реальных условиях будет вовлечен в ситуацию, связанную с гибелью астронавта: медики, руководители космической программы, сотрудники пресс‑службы и даже сам «мертвый» астронавт.
Моделирование смерти начинается с некоторого сообщения (скажем, «Крис получил серьезное ранение на орбите»), и в течение нескольких последующих часов участники исполняют свои роли и отрабатывают ответные действия. Каждые пять – десять минут кто‑нибудь из участников вбрасывает в общую кучу то, что мы называем «зеленой картой»: по сути, очередное затруднение. Содержание карт сочиняет команда инструкторов, в чью задачу входит придумать как можно больше реалистичных подробностей. Во время моделирования ситуации ни один участник, кроме инструкторов, не знает заранее, что содержится в этих карточках, и каждый должен действовать так, как если бы это происходило в действительности. Например, на зеленой карте может быть написано: «Только что получено сообщение со станции: Крис погиб». Тут же люди начинают «работать над проблемой». Ну, что же, как нам поступить с его трупом? На станции нет мешков для трупов, так что придется запихнуть его в скафандр и закрыть в шкафу. А что делать с запахом? Может, нам следует отправить его в сторону Земли на грузовом корабле и пусть сгорит с остальным мусором в плотных слоях атмосферы? Или выбросить его за борт во время выхода в открытый космос, и пусть он уплывет в бесконечное пространство?
Пока идет обсуждение, как быстро начнет разлагаться мой труп и какая помощь может потребоваться членам экипажа в связи с этим, участники получают новую зеленую карточку: «Кто‑то написал в твиттере, что на МКС произошел несчастный случай, и теперь журналист из The New York Times звонит, чтобы узнать, что происходит». Появляются новые трудности, хотя старые еще никуда не делись. Как должна действовать пресс‑служба? Кто должен взять руководство: НАСА или ККА? Когда будет выпущено заявление пресс‑службы и каково его содержание? Зеленые карточки поступают все быстрее и быстрее, формулируя новые задачи, почти так же, как это происходит в реальной жизни. Кто должен сообщить моим родителям, что их сын погиб? Как сообщить – по телефону или лично? Где они при этом будут находиться – в поле или дома? Следует ли в этом случае выработать два плана действий в зависимости от того, где будут находиться мои мать и отец?
Моделирование смерти, как теперь, наверное, стало понятно, очень далеко от сентиментальности и горькой печали. Здесь речь только о серьезных вещах. Хотя члены семьи не обязаны участвовать в таких тренировках, Хелен несколько раз присоединялась к коллективу участников. Она обнаружила, что обсуждение, вербализация своих мыслей о том, что будешь делать при самом неблагоприятном варианте развития событий, очень быстро показывает, насколько ты готов к нему. Например, приняв участие в «моделировании непредвиденных обстоятельств» перед экспедицией МКС‑34/35, Хелен поняла: ее план провести время в Гималаях, пока я пять месяцев буду в космосе, конечно, замечательный, но только если не случится серьезная неприятность во время моей миссии. Зеленые карточки заставили нас задуматься, кто свяжется с нашими детьми, если я погибну (и мы поняли, что, вполне возможно, этим человеком окажется журналист, так как мать будет в это время покорять горные вершины), и как быстро Хелен сможет добраться до Хьюстона, чтобы быть рядом с детьми (оказалось, не быстро, если учесть, сколько пересадок придется сделать). Нам пришлось подумать о разных мелочах, которые могут оказаться очень существенными, если я погибну на МКС: например, о качестве сотовой связи в удаленных горных селениях в Азии и о разнице часовых поясов, которая повлияет на возможность поддерживать контакт с ответственными сотрудниками в Хьюстоне. В итоге Хелен решила отодвинуть на год поездку в Гималаи и отправиться вместо этого в поход по штату Юта. На самом деле каждый, кто принял участие в этом обсуждении, обнаружил слабые места в собственных планах и подходил к доске, чтобы внести изменения в некоторые пункты (кроме меня, конечно, но что поделаешь, если ты мертв).
Иногда моделирование играет роль испытательного полигона, на котором можно показать, насколько широки ваши возможности, но гораздо чаще это средоточие испытаний, дающее возможность найти пробелы в ваших знаниях и впервые столкнуться с «эффектом домино». Когда я начал готовиться к полету с Романом Романенко, будущим членом экипажа в моем последнем полете и командиром корабля «Союз», мы вместе провели имитацию входа в плотные слои атмосферы на тренажере в Звездном городке. Роман уже летал на «Союзе» раньше, а я нет, так что моей главной задачей было оказывать посильную помощь там, где я мог помочь. Во время симуляции полета я заметил, что один из кислородных баллонов в нашем отсеке подтекает. Казалось, что это несерьезная проблема. У нас имелось несколько баллонов, а утечка была слабая. Мы сосредоточились на сложных задачах, связанных с входом в атмосферу, как вдруг меня осенило: кислород из баллона вытекает в наш очень небольшой отсек, а значит, концентрация кислорода повышается и достигнет значения, при котором любой предмет становится огнеопасным, и в этом случае нам придется сбросить давление в отсеке, чтобы избежать пожара, однако, если мы это сделаем, кислорода может не хватить для того, чтобы вернуться домой.
Теперь о штатном входе в атмосферу уже не было речи. Не имело значения, находились ли мы уже где‑то над Казахстаном или еще нет. Нам нужно было немедленно повернуть корабль и фактически бросить его на Землю, иначе мы погибнем. Но я не знал, как быстро развернуть «Союз», а Роман уже ушел с головой в другую технологическую операцию, поэтому мы пропустили то очень узкое окно, в котором у нас еще был шанс спастись. Казавшееся поначалу несущественным повреждение – небольшая утечка из кислородного баллона – в итоге привело к нашей «гибели».
Мы с Романом не смогли правильно оценить, понять эксплуатационные последствия протекающего баллона, однако благодаря этому моделированию мы о них узнали и, конечно, в дальнейших тренировках действовали намного правильнее. Моделирование предоставляет возможность попрактиковаться, но зачастую оно же играет роль будильника: мы, по правде говоря, иногда даже не знаем точно, что именно делаем, действуя интуитивно, и будет лучше, если мы разберемся с этим до того, как столкнемся с подобной ситуацией в космосе.
 Работа день за днем по таким жестоким сценариям может показаться верным способом впасть в клиническую депрессию, но на самом деле она волшебным образом поднимает настроение. Репетиции поведения при катастрофе придали мне уверенность в том, что я владею навыками принятия решений, которые позволят справиться с трудной ситуацией и выйти из нее с улыбкой. Они сильно уменьшили количество ментального и эмоционального шума, который всегда сопутствует необузданному беспокойству, тем беспорядочным мыслям, которые атакуют ваш мозг в три часа ночи. Конечно, я очень надеюсь, что мне не случится погибнуть в космосе, но при этом я не живу в страхе перед таким исходом благодаря в первую очередь тому, что мне пришлось продумать все его практические стороны: как именно моя семья получит печальные известия и кто именно из астронавтов поможет моей жене справиться с бюрократами НАСА и ККА. Перед последним космическим полетом, как, впрочем, и перед всеми предыдущими, я проверил свое завещание, убедился, что мои финансовые и налоговые дела в порядке, и сделал все остальные вещи, которые обычно делают люди, когда знают, что скоро умрут. Но это все не заставило почувствовать себя одной ногой в могиле. Наоборот, это, как ни странно, успокоило мои мысли и снизило тревогу о том, каким сложится будущее моей семьи в случае, если со мной что‑то случится. А значит, когда заработают двигатели на стартовой площадке, я смогу полностью сосредоточиться на ближайшей задаче: вернуться живым.

[свернуть]

[Штуцер]

Джентльмены, обсуждение идет в русле, не соответствующем названию темы.
"Возвращение трупа с МКС"
В-о-з-в-р-а-щ-е-н-и-е.
Это отзначает, что труп сначала направляется на МКС, а затем возвращается.
Тогда какой смысл отправлять труп на МКС?