Фантастика - рекомендовано к чтению

[ЧСВ]

[Reader]

После "Зеркала для героя", который я считаю замечательным фильмом, всё про попаданцев - труха  

[ЧСВ]

БЫЛ ЛИ ПАН СТАНИСЛАВ ЛЕМ АГЕНТОМ СТАЛИНА, ЛЕНИНА, ЭНГЕЛЬСА И МАРКСА?

(Читательское мнение о книге Геннадия Прашкевича и Владимира Борисова «Станислав Лем»)

У каждого из нас, читателей, есть свой образ Станислава Лема. Образ любого писателя складывается, прежде всего, из прочитанных его книг. Обычно уже потом, когда книга прочитана, иногда интересуешься, что за человек ее написал, – как правило, когда книга понравилась.

Образ «моего Лема» начал складываться в начале 70-х годов прошлого века. Где-то году этак в 74-м попался мне в руки сборник фантастических рассказов, в котором был опубликован рассказ пана Станислава «Дознание». Методом откапывания информации в библиотечных каталогах было установлено, что есть и другие рассказы «про пилота Пиркса». Разумеется, рассказы были методично отслежены по всем сборникам и книгам и немедленно «употреблены» с юношеской горячностью молниеносного проглатывания текста.

Примерно в тоже время, - может быть, месяцем-другим позже, - из космических далей еще одного сборника фантастики явился во всей своей красе космонавт и исследователь Ийон Тихий. И подросток Чебаненко был «засепулирован» книгами польского писателя раз и навсегда.

Летом 1975 года на книжных полках городского «Букиниста» попалось лемовское «Магелланово облако». Но книга показалась какой-то слишком «пресной» после уже прочитанных к тому времени «Часа Быка» Ивана Ефремова, «Багряной планеты» Сергея Жемайтиса, «Гианэи» и «Каллистян» Георгия Мартынова. «Астронавты» Лема на этом ярком эмоциональном фоне тоже выглядели как-то скучновато...

А потом – где-то уже в 77-м – в книжном магазине я увидел «Возвращение со звезд» («Повернення з зірок», если память не изменяет, львовского издательства «Каменяр»). И вот тут-то я «запал на Лема» уже по-настоящему, «по-взрослому». Были отысканы и прочитаны «Эдем», «Солярис» и «Непобедимый». В «олимпийском году», в выпускном классе, я открыл Лема-философа – «Сумма технологии» буквально перевернула мировоззрение десятиклассника. 

На рубеже восьмидесятых и девяностых в украинском журнале «Всесвіт» отыскалось лемовское «Фиаско». Потом пришло время «Голема», «Фантастики и футурологии», «Высокого замка» и других книг «позднего» пана Станислава. И уже в начале нынешнего века финальным – увы! – аккордом прозвучал сборник эссе и интервью польского писателя «Так говорил... Лем».

Конечно же, в результате чтения фантастических, философских и публицистических произведений пана Станислава у меня сложился его писательский образ – «мой Станислав Лем». Поэтому книгу Геннадия Прашкевича и Владимира Борисова «Станислав Лем», изданную в прошлом году «Молодой гвардией» в серии «Жизнь замечательных людей», я открыл с некоторой опаской. Априори фамилии Геннадия Мартовича и Владимира Ивановича на обложке не внушали опасений, что о Леме будет написано как-нибудь «не так», но все же, все же...

...А потом я уже практически не отрывался от текста. Рука едва ли не машинально делала легкие карандашные пометки на полях книги. Авторы не просто писали «о Леме» - пан Станислав во многом открылся мне совершенно с иной, еще не знакомой стороны. Нет, многие его мысли и суждения уже проскальзывали или были отчетливо сформулированы, например, в сборнике «Так говорил... Лем», но у Прашкевича и Борисова писательские и философские взгляды пана Станислава были обобщены, структурированы по месту и времени, и поэтому образ польского писателя предстал на книжных страницах ярко и рельефно. Детально и всесторонне авторы книги проанализировали наиболее известные из произведений Станислава Лема. 

Едва ли не с первых дней существования фантастики не утихают споры – могут ли фантасты предсказать будущее? Позволю себе обширную цитату пана Станислава из книги Геннадия Прашкевича и Владимира Борисова:

«...Был  затронут вопрос о предсказательной функции фантастики.
Лем соглашался с тем, что угадать детали будущего в художественной книге вряд ли удастся. «По-моему, - сказал он, - даже незачем и пытаться точно предсказывать развитие науки. Это невозможно. Мы можем определить лишь некоторое общее направление движения. Можно сказать, например, что через тысячу лет человечество наверняка станет галактическим фактором, решающим судьбу звездных систем. Но так можно говорить только о наиболее общих закономерностях. О вещах же более конкретных, скажем, о развитии науки на ближайшие сто-двести лет вперед, делать предсказания просто бессмысленно. Ну, разве мог кто-нибудь предвидеть сто или даже пятьдесят лет тому назад появление кибернетики в том виде, в каком она существует сегодня? А сколько ещё таких неожиданностей на пути человека! Фантаст не может серьезно говорить о точном облике будущего. По законам общественного развития меняются язык, нравы, отношения между людьми. То, что сегодня мы считаем серьезным и значительным, может оказаться просто смешные, и наоборот. Максимум, чего можно достичь, это какого-то отблеска будущих процессов,  проложить в будущее узкую тропинку, - и все. Но это и неважно. Фантаст пишет для современников, для людей сегодняшнего дня. Сам он живет сегодня. Призма будущего позволяет с особенной остротой увидеть именно настоящие, заставляет людей понять свою ответственность и за завтрашний день, и за все дальнейшее развитие человечества».

И еще, через пару десятков страниц, о том же, но уже с позиций писательского мастерства самого Лема, читаем:

«Я думаю, что в пределах  каких-нибудь ближайший трехсот лет, с известной долей вероятности – (предсказать будущее – С.Ч.) возможно. Однако меня интересует эпоха примерно через пятьсот лет, куда «заглянуть» уже практически не удается. Конечно, я бы хотел увидеть и мир 3000 года. Однако если бы я попытался потом воссоздать его облик в наши дни, то, вероятно, не нашел бы адекватного  языка для того, чтобы рассказать об этом. Да и найдя необходимые слова, я не был бы понят до конца. Мир, изображенный мной, выглядел бы слишком странным, читатели  могли бы не принять его, не согласиться  со мной. Может, над моей головой разразились бы даже громы и молнии. А ведь любопытно, к примеру, поболтать с машиной, которая обрела самостоятельность, а теперь жалуется на свою судьбу, на то, что это человек вызвал ее к жизни...  Конечно, слишком продолжительный контакт с научной фантастикой, со всеми этими ракетами и механизмами вызывает здоровый предохранительный рефлекс - юмористическую усмешку. И это тоже толкает меня скорее в сторону ситуаций, чем научно-технических описаний».

Достаточно много страниц в книге Геннадия Прашкевича и Владимира Борисова посвящено и феноменальной популярности Станислава Лема. С удивлением узнал, что «у нас», в Советском Союзе шестидесятых-семидесятых годов, пан Станислав был намного более известен и популярен, чем собственно в самой Польше. Так, Борис Стругацкий  в письме к Аркадию Стругацкому 29 октября  1965 года писал:

 «Триумф Лема не поддается никакому описанию – его встречали в СССР как космонавта, высадившегося на Луне, - только что на улицах народ не ревел».

У Прашкевича и Борисова отмечен в книге и еще один достаточно курьезный случай популярности Лема в СССР и абсолютного равнодушия к нему польских властей. В Польшу приехал с дружеским визитом советский космонавт Борис Егоров, который уже был знаком с паном Станиславом. Естественно, Егоров захотел встретиться со знакомым писателем. Местные польские власти были ошарашены желанием космонавта, и некоторое время не могли вообще понять, о ком идет речь. Когда же пана Станислава все же отыскали, и его встреча с Егоровым состоялась, Лем, по его собственному признанию, постоянно ловил на себе недоуменные взгляды польских руководителей: кто такой этот писатель, которому всемирно известный советский космонавт уступил право первым расписаться в книге для почетных гостей?

В силу нынешних реалий состояния фантастики и литературы в целом на постсоветском пространстве немалый интерес представляет и такое высказывание пана Станислава:

«...Само  широкое распространение  произведений во всех областях литературы, музыки и пластики являются уничтожающим фактором, потому что если у нас есть тысяча Шекспиров, то никто не будет Шекспиром.
Когда недавно во Франкфурте на книжной ярмарке шестьдесят четыре тысячи издателей представили сразу двести восемьдесят восемь тысяч новых названий, кто-то  подсчитал, что если за все время многодневной ярмарки попытаться просмотреть все эти книги, то на каждую придется примерно четыре десятых секунды. Не стоит и мечтать о том, чтобы прочитать уже изданное. Ни у кого на это не хватит жизни. Получается что уже не нужно никакой цензуры, никакого политического вмешательства, поскольку искусство, столь растиражированное, само по себе неизбежно подвергается губительной инфляции».
Каково же место фантастики в современном мире? «По представлениям Лема, фантаст - это прежде всего проектировщик иных реальностей, иных миров. При этом описываемые модели не должны быть внутренне противоречивыми. Они обязаны отвечать строгой логике структурной связности, нести критические размышления о последствиях технологических, общественных, нравственных преобразований. Сейчас особенно ясно видно, что взгляды писателя на расслоение земных обществ по экономическому признаку, взгляды его на фантастические направления развития науки (генная инженерия, информационные технологии, биоконструирование) ничуть не умозрительны, что рассматриваемые им проблемы требуют участия в их решении самых широких кругов общества. К сожалению, мы часто либо отстаем от развития науки, либо не хотим замечать постоянно возникающих изменений. В итоге научная фантастика массе своей довольствуется возможностью оставаться чисто развлекательным жанром.
«Мы не хотим быть мыслящим тростником, - сказал однажды Станислав Лем. - Мы не хотим знать, какие неприятности нас ожидают. Нам всегда хочется быть где-нибудь в другом месте, потому что там... приятнее».

Отношения Лема с писателями складывались не всегда гладко. Пан Станислав иногда бывал жестко беспощаден в оценках работ коллег-фантастов. Некоторым такие «максимы» польского писателя отчаянно не нравились. Прашкевич и Борисов иллюстрируют эти отношения письмом писателя-фантаста Филипа Дика, направленным в адрес американских «компетентных органов» – в Федеральное бюро расследований - 2 сентября 1974 года:

«Пересылаю вам письмо профессора Дарко Сувина -  в дополнение к документам, переданным вам ранее. Это первая моя встреча с профессором Сувином. Он, а с ним марксисты, о которых я  уже сообщал – Питер Фиттинг, Фредрик Джеймсон и Франц Роттенштайнер, - являются официальными агентами польского писателя Станислава Лема на Западе. Письмо профессора Сувина свидетельствует о значительном влиянии публикуемых ими «Исследований научной фантастики». И дело не только в том, что все перечисленные мной лица являются марксистами, и даже не в том, что Фиттинг, Роттенштайнер и Сувин - иностранцы, сколько в том, что все они без исключения представляют собой звенья единой цепи передачи распоряжений от Станислава Лема, ведущего функционера Коммунистической партии. Возможно, Станислав Лем является целым комитетом, а не просто отдельным лицом, поскольку пишет разными стилями, иногда демонстрирует знание иностранных языков, а иногда – нет; комитетом, созданном партией для активной манипуляции нашим общественным мнением. Критические и педагогические публикации Станислава Лема являются прямой угрозой всей сфере нашей научной фантастики и свободному обмену мнениями и идеями в ней. Вдобавок к этому Питер Фиттинг постоянно готовит книжные обзоры для журналов Locus и Galaxy. Таким образом, Коммунистическая партия реально влияет на издательства в США, которые публикуют большое количество контролируемой ею научной фантастики.
Ранее я уже отмечал очевидное влияние указанных людей на нашу профессиональную организацию – Science Fiction Writers Of America. Влияние это проявляется через публикацию научных статей, критику книг и, возможно, через контроль присуждения премий и почетных званий. Правда, кампания, направленная на возвеличивание и утверждение Станислава Лема в качестве крупного писателя и критика, начинает терять почву. Сегодня считается, что творческие способности Станислава Лема сильно переоценены, а его грубая, оскорбительная и глубоко невежественная критика американской научной фантастики зашла так далеко, что оттолкнула от него всех, кроме самых прямых приверженцев его партии. Для нашей сферы и ее чаяний было бы печально, если бы большая часть критики и публикаций оказалась под контролем анонимной группы из Кракова (Польша)»...

 Как пишут Геннадий Прашкевич и Владимир Борисов, комментируя историю с этим письмом, переводчик В.Язневич язвительно заметил:
«Если бы Филип Дик догадался взять первые буквы фамилий главных символов коммунизма - Сталина, Ленина, Энгельса и Маркса, (по-английски Stalin, Lenin, Engels, Marx), то в результате получил бы St.LEM, что могло бы стать для него еще одним, возможно, главным аргументом того, что этот самый Станислав Лем, несомненно, является агентом КГБ, причем целым его террористическим (идеологическим) комитетом, раз уж St.LEM это не имя-фамилия польского писателя-человека, а псевдоним-аббревиатура...»

Как известно, в последние десятилетия своей жизни Станислав Лем практически перестал писать собственно фантастику. Размышляя о причинах своего отказа выступать в жанре литературного конструирования иных миров и вселенных, польский писатель признавал:

«В 1989 году я принципиально перестал писать беллетристику. Конечно, у меня были наброски новых замыслов, но я решил, что эксплуатировать их в новой ситуации не стоит. Именно переход многих моих странных идей из области фантасмагории в реальность парадоксально помешал моим дальнейшим занятиям Science Fiction. 
Поясню на примере. 
Высаживая в саду саженец, свободно можно представить, как в результате многолетнего развития преобразуется саженец в дерево с развесистой кроной, как это дерево зацветает и со временем начинает плодоносить. Однако со мной случилось не так. Моё дерево действительно выросло и разрослось мощными ветвями, но подозрительными сейчас кажутся мне его соцветия, и яд сочится из его плодов. 
Или другими словами: прежде я писал как бы в невесомости, свободно маневрировал любыми сюжетами, делая их безопасными или подслащая юмором, или даже вполне осознанно обходил ужасные подтверждения своих фантастических прогнозов и тем самым не чувствовал себя ответственным за какие-либо будущие людские сумасшествия, которые могут отпочковаться от моих домыслов. По сути, было во всём этом что-то от известной классической ситуации с учеником чернокнижника, вызывающим тайные тёмные силы...» 

И еще одна цитата, уже из статьи 2001 года: 

«Перестал я совсем писать фантастику, когда заметил, что некоторые идеи, казавшиеся мне исключительно фантастическими, стали вдруг, как бы сами собой, проявляться в реальности, — конечно, не в идентичном виде, но в подобном. И вот тогда я решил, что нужно сдерживать себя, ибо вдруг додумаюсь до чего-нибудь такого, что мне уже совершенно не понравится...» 
И тем не менее, интерес Станислава Лема к науке, литературе, познанию мира с годами не угасал:
«Что-то неинтересно мне думать о влиянии сексуальных привязанностей Билла Клинтона на судьбы боснийцев и самих американцев. Вы спросите: а что меня интересует? Да стыдно сказать... Всякое интересует... Космос, например, SETI, коэффициент интеллектуальности и всё такое прочее...» 

...Наверное, у каждого почитателя фантастики есть собственная «золотая полка» книг, которые понравились и которые иногда перечитываешь – просто потому, что хочется вместе с их авторами поразмышлять над книгами, над проблемами в целом жанра фантастики. На моей личной «золотой полке» книг о фантастике и ее авторах присутствуют талантливо составленный  Эриком Брегисом сборник Генри Лайона Олди «Десять искушений», «бинокулярная» «Книга о Прашкевиче» Александра Етоева и Владимира Ларионова, сборник эссе Андрея Балабухи о современных фантастах (по моему мнению, вообще «малая энциклопедия фантастики» рубежа прошлого и нынешнего веков), совершенно замечательный двухтомник В.Кана, В.Окулова и С.Соболева «В иных временах» и «В иных мирах» и другие вполне достойные книги многих знакомых лично и заочно авторов. Теперь достойное место займет на этой полке и бесспорно удавшаяся книга Геннадия Прашкевича и Владимира Борисова о пане Станиславе Леме.

[ОАЯ]

Когда недавно во Франкфурте на книжной ярмарке шестьдесят четыре тысячи издателей представили сразу двести восемьдесят восемь тысяч новых названий

Даже в голове не укладывается. Даже если 64 страны по 1000 издателей. Немыслимо. Это новый уровень Вавилона.

[Кубик]

"Критические и педагогические публикации Станислава Лема являются прямой угрозой всей сфере нашей научной фантастики и свободному обмену мнениями и идеями в ней. Вдобавок к этому Питер Фиттинг постоянно готовит книжные обзоры для журналов Locus и Galaxy. Таким образом, Коммунистическая партия реально влияет на издательства в США, которые публикуют большое количество контролируемой ею научной фантастики. "

Не знаю, читал ли это пан Станислав, а вот писал, http://profilib.com/chtenie/51686/stanislav-lem-dialogi-68.php "До сих пор не появился учебник патологии социалистического управления. Магия убеждения рассматривала изложение такой патологии как "молот социализма". Согласно аналогичным рассуждениям, в которых только врагам социализма приписывается желание создать такой учебник, клиническая патология в медицине есть дело врагов здоровья, а учебник по ней может служить только кандидатам в тайные убийцы..."Вещь была стоящая, жаль мою былую библиотеку..К счастью, хоть на русском есть его основные труды, а вообще меня больше занимала его философия.

[Сергей]

Сейчас читаю Сергея Тармашева. Очень понравился цикл "Древний", рекомендую к прочтению, кто увлекается космической фантастикой. Так же вышла вторая книга "Предыстория" , к сожалению нужно еще ждать третью книгу (( Это предыстория цикла "Древний"

[Theoristos]

Ох. Лучше уж это гляньте
http://www.flibusta.is/b/181036/read

[Атяпа]

Патрик Ротфусс "Хроника убийцы короля"
здесь

[mihalchuk]

ОАЯ пишет:
Когда недавно во Франкфурте на книжной ярмарке шестьдесят четыре тысячи издателей представили сразу двести восемьдесят восемь тысяч новых названий

Даже в голове не укладывается. Даже если 64 страны по 1000 издателей. Немыслимо. Это новый уровень Вавилона.

Как-то давно читал не помню какого фантаста. Суть в том, что прилетел на Землю инопланетянин погостить. И выясняется, что у него интересная профессия - читатель. На ихней планете писателей много, а читатели - редки и ценны.

[Атяпа]

mihalchuk пишет:

ОАЯ пишет:
Когда недавно во Франкфурте на книжной ярмарке шестьдесят четыре тысячи издателей представили сразу двести восемьдесят восемь тысяч новых названий

Даже в голове не укладывается. Даже если 64 страны по 1000 издателей. Немыслимо. Это новый уровень Вавилона.

Как-то давно читал не помню какого фантаста. Суть в том, что прилетел на Землю инопланетянин погостить. И выясняется, что у него интересная профессия - читатель. На ихней планете писателей много, а читатели - редки и ценны.  

Не помню какого!
Это АБС "Сказка о тройке".

[mefisto_x]

«Ложная слепота» (англ. Blindsight) — научно-фантастический роман канадского писателя Питера Уоттса, впервые опубликованный издательством Tor Books в 2006 году. Номинировался на премии Хьюго 2007[1], «Локус» и премию Джона В. Кэмпбелла. В России издан в 2009 году издательством «АСТ»[2]. Роман, действие которого происходит в будущем, описывает появление на окраине Солнечной системы инопланетного космического корабля и попытку земной экспедиции вступить с ним в первый контакт. «Ложная слепота» исследует темы личности, сознания, свободы воли, искусственного интеллекта, теории игр, нейробиологии и эволюции человека

Очень не плохо, наверное лучшее что я прочитал за последнее время

[Андрей]

Бернар Вербер серия книг, первая из которых называется "Танатонавты", рекомендую. В книгах очень много народной мудрости и интересных фантазий.

[Елена Ларина]

А я в детстве Киром Булычевым аж зачитывалась. Классно пишет.

[Дмитрий Виницкий]

mefisto_x пишет:
Ложная слепота

Почитал статью в википедии - муть невероятная, с вампирами и антиматерией из вакуума. Снегов показался куда интересней 

[aaaa]

Я тоже в недоумении от всеобщего восхищения "Ложной слепотой".

[dmdimon]

просто это именно что НФ, которой нынче мало. Статью в вики не читал, книгу читал. Хорошая, но чуть тягомотная. Вампиров (в традиционном смысле) там нет. С антиматерией все в рамках нынешних научных представлений. Остальное у автора примерно такое-же.

Близок к нему Виндж кстати (имхо естественно), но менее НФ, более Ф. Типа "Пламя над Бездной" и далее.

Просто на почитать ну не знаю, можно попробовать что-то типа "(Вс)помни о Флебе" Бэнкса и дальше по циклу если пойдет.

"Анафем" Нила Стивенсона. Не бросайте в начале, он дальше разгоняется - только в путь!  

Ранний Гибсон. Нейромантик и дальше первая трилогия - если держаться как-бы в фантастике. А так - весь Гибсон. Отдельно - штучки типа "Континуум Гернсбека", "Красная звезда, орбита зимы" (да, я помню про Стерлинга)

Поддерживаю кстати предыдущих ораторов с "Вернуть Изобилие", "Чужак в чужом краю"

Из наших - довольно прикольный цикл "Вселенная неудачников"Злотникова, нетупой. Не кидайте тапками, действительно не тупо. Ну самый финал, последние 5-10 страниц если только...
В том-же духе "Имперская трилогия" Мусанифа. Не могу сказать, что моё любимое - просто недавно снова наткнулся и вспомнил.

[Дмитрий Виницкий]

На фоне Симонса - это точно не фантастика.

[dmdimon]

Это вы сгоряча. вторая половина у Симмонса так себе, честно говоря, и, скажем, Бэнкс однозначно не хуже. Анафем менее масштабен, но не сказать, чтобы хуже. Цикл Винджа в принципе не менее масштабен - как минимум "пламя над бездной", хотя линий там поменьше, да... И помедленнее он. А вот рядом с "чужаком в чужом краю" имхо уже Симмонс отдыхает

Но тут у каждого свои вкусы. Тем не менее - сказать, что "Культура" Бэнкса, Гибсон или Хайнлайн - не фантастика - крутовато. 

[Reader]

Дмитрий Виницкий пишет: 
Почитал статью в википедии - муть невероятная, с вампирами и антиматерией из вакуума. Снегов показался куда интересней    

Прошлым летом перечитал "Люди как боги", опять понравилось 

[Дмитрий Виницкий]

Reader пишет: 
 Прошлым летом перечитал "Люди как боги", опять понравилось  

Ну, современным языком это космоопера - другой жанр. Но все равно заставляет уважительно относиться к автору. Это же надо такое в СССР напечатать!